Этот текст был написан до событий в московском районе Бирюлево. Однако вопросы, поставленные в нем, после бирюлевского погрома стали только актуальнее. В России – главным образом в Москве и Московской области - живет и работает более миллиона граждан Таджикистана. Среди них сложно найти человека, планирующего остаться здесь навсегда, тем не менее домой возвращаются только единицы. Корреспондент «За рубежом» Рухшона Сафарова — о том, как живут таджики в России и что тем временем происходит у них на родине.
Умед Т.* успел поработать в Москве и на стройке, и на мойке, и в охране. Пришлось как-то даже сняться в российском сериале. Кино — смесь драмы с детективом - снимали про Черкизовский рынок. Умеда одобрили на роль таджикского гастарбайтера. В первый день съемок его отправили в вагончик и велели «переодеться в таджика». «В таджика» для него означало в национальный стеганый халат чапан и расшитую тюбетейку. На деле Умеда и еще нескольких «актеров», среди которых были узбеки и киргизы, нарядили в темно-синюю робу и резиновые сапоги. «Это же костюмы грузчиков, а они - вообще не таджики», - сказал он костюмерам. «Да какая разница», - ответили ему.
- Вся беда в том, что россияне ничего не знают про нас. Кто мы, чего хотим, зачем тут живем и почему не едем домой, - говорит Умед.
Таджикская мечта
По разным оценкам на территории России сейчас проживает более миллиона граждан Таджикистана. Каждый год, несмотря на облавы и депортации, это число растет. По данным неправительственных организаций Таджикистана, занимающихся проблемами миграции, более 80% выпускников местных средних школ на вопрос о своих планах с уверенностью отвечают: «уехать в Россию». Еще процентов 15 мечтают уехать в Америку или Европу. Курс на Москву в основном берут выходцы из сельской местности, знающие о русских по рассказам старшего поколения и с трудом понимающие русскую речь. О Западе же мечтают дети городские, с европейским типом мышления.
Главный доход республики — это денежные переводы мигрантов, сумма которых (примерно $3,5 млрд) давно превышает таджикский госбюджет. В России мигранты стараются экономить на всем: на жилье, на еде, на одежде, лишь бы отправить домой побольше. Впрочем, несмотря на все старания, высылать родным удается не больше 40-50% от всего заработка. Цель всех лишений — возможность сыграть детям свадьбы, дать им образование, обеспечить жильем и после всего этого вернуться на родину и спокойно встретить старость. Но «таджикская мечта» сбывается далеко не всегда.
- Меня на родине не было 10 лет, теперь там все изменилось, - рассказывает Мавджигуль С. - Сын съездил домой, вернулся, говорит: «Мама, моих друзей там нет, молодых вообще нет, работы нет, одни старики и женщины сидят. Что я там будут делать? Надо мне гражданство российское получать».
Родина Мавджигуль - маленький городок, расположенный высоко в горах таджикского Памира, в котором на все улицы только один светофор, да и тот не всегда работает. Когда-то Мавджигуль работала там медсестрой, а ее муж преподавал в школе историю. Потом муж устал вести хозяйство на свою маленькую зарплату, плюнул на все и поехал в Москву работать на стройке. Жить стало легче. Чтобы было еще легче, к нему присоединилась супруга. Сначала без детей, а когда появилась какая-то стабильность, в Москву привезли и сына с дочерью. Дети выросли здесь.
Мавджигуль работает семь дней в неделю: с понедельника по пятницу убирает офисы в Гостином дворе, а два законных выходных тратит на уборку квартир москвичей, уезжающих на дачи. Статей расходов у семьи много: родителям надо каждый месяц отправить денег, за аренду квартиры заплатить, дочь второе высшее образование получает, внук растет, а теперь еще и гражданство сыну нужно оформить.
- Я очень хочу вернуться домой, родина есть родина, а вот дети ни за что не хотят - они здесь привыкли, - признается Мавджигуль. - Даст бог, получат российское гражданство, найдут себе работу по специальности. Они отлично говорят не только по-русски, но и по-английски. Я уверена, у них здесь все получится.
Кстати, большинство сегодняшних мигрантов прилагают все усилия, чтобы их дети получили высшее образование именно на территории России. Но конкурировать с местными абитуриентами выходцам из стран СНГ сложно, приходится идти на те специальности, которые пользуются меньшим спросом у россиян - в основном технические или связанные с точными науками: физикой, математикой, биологией. Как раз те, в которых современная Россия уже сейчас испытывает колоссальный дефицит.
Китайский вариант
Таджикистан на востоке граничит с Китаем. Большая часть иностранных инвестиций в республику имеет китайское происхождение, таджикский долг перед КНР составляет более 50% ВВП страны, ни один таджикский крупный бизнес не обходится без китайского участия. Более того, в 2011 году правительство Таджикистана официально передало КНР часть своей территории в высокогорье Памира.
- На севере Таджикистана была сконцентрирована промышленность республики, и в советские годы большая часть местного населения работала на заводах и фабриках, - рассказывает Умед Т. - Но потом Союз развалился, и предприятия стали постепенно закрываться. Вот так мы и остались без работы. Многие, пытаясь выкарабкаться, занялись торговлей. Но в последние годы стало сложно: появились китайцы. Конкурировать с ними невозможно - они лучше ориентируются у себя на рынке, откуда в Таджикистан ввозятся товары, к тому же у них гораздо больше денег. Многие таджики вынуждены сворачивать свой бизнес и приезжать на заработки в Россию.
Сложно конкурировать с китайцами и в других отраслях. Китай предоставляет Таджикистану крупные кредиты на создание инфраструктуры, но у этих инвестиций есть свои особенности: на стройках работают исключительно китайские рабочие и используются только китайские технологии. Граждане Китая приезжают в Таджикистан на созданные китайским правительством рабочие места, а когда строительство заканчивается, республику покидать не спешат: здесь полно свободных рабочих мест, ведь все таджики трудятся в России.
- Вот поэтому-то возвращаться я пока не планирую, - говорит Умед. - Там, где я смогу работать — низкие заработки, а там, где можно хоть что-то заработать, уже сидят китайцы.
Сейчас головная боль Умеда - вернуть депортированную супругу из Таджикистана в Россию. Она учитель русского языка и литературы, в Москве работала уборщицей.
- На родине жена получала в месяц где-то $100, - говорит он, - а здесь за работу уборщицы ей платили в десять раз больше.
О моральной стороне вопроса Умед предпочитает не говорить: сам когда-то был учителем с двумя высшими образованиями, соавтором таджикских школьных учебников. Сейчас работает охранником в магазине.
- Хотели сэкономить: жена должна была уехать домой через три дня - решили, не продлевать регистрацию, - рассказывает он. - Но по закону подлости попали под проверку миграционной службы, и жену депортировали.
В Таджикистане супруга Умеда снова вернулась на работу в школу. Звонит ему каждый день и рассказывает, что осенью и зимой уроки начинаются не в 8 утра, а позже, с восходом солнца. В Таджикистане уже 20 лет продолжается энергетический кризис: нет ни электричества, ни газа, ни отопления. Особенно сложная ситуация в регионах - там в холодные месяцы свет дают только по несколько часов в сутки. Вот и приходится супруге Умеда дожидаться с учениками солнечного света в холодных классах, а еще, как в советские времена, выезжать на сбор хлопка. И, конечно, тяжело жить вдали от мужа, даже несмотря на то, что сегодня так живет большинство таджикских женщин.
- Сын не должен расти без отца, у него перед глазами всегда должен быть пример, чтобы самому стать настоящим мужчиной. А сегодня получается так, что наших сыновей воспитывают женщины - это до добра не доведет, - говорит Умед.
Ничего не изменится
Россия ежегодно определяет квоты на привлечение иностранной рабочей силы, но, как правило, число гастарбайтеров в 3-4 раза превышает потребности, о которых заявляют российские власти. Большинство мигрантов о существовании рабочих квот мало что знают; они приезжают сюда исключительно по приглашениям своих родственников.
Акбар А. приехал в Москву шесть лет назад. Он толком не знал русского, а приехал сюда только потому, что двоюродный брат обещал устроить на работу. Обещание свое брат сдержал, и Акбар начал работать мойщиком автомобилей. Он говорит, что за зарплату, которую ему предложили на новом месте, готов был работать сутками. Шутка ли: в Таджикистане перебивался случайными заработками и имел не больше $200 в месяц, а здесь стал получать $1000. Старания его скоро отметили: у Акбара появился постоянный клиент, который доверял мойку своего автомобиля только ему и платил хорошие чаевые. Так продолжалось полгода, пока этот клиент не пригласил Акбара работать в только что открытой, уже своей автомойке. Тот согласился, тем более что новый работодатель попросил его набрать свою команду мойщиков.
- У меня в Таджикистане куча родственников без работы сидят - конечно, я сразу позвонил им и сказал, чтобы приезжали, - рассказывает он. - В итоге собралось 18 человек, я им объяснил, что к чему, так и работаем до сих пор.
Теперь Акбар занимает на этой мойке должность администратора. Он здорово разбирается в бизнесе и является доверенным лицом владельца предприятия. Большинство его подчиненных - таджики: на работе они слушают национальную музыку, болтают между собой исключительно на родном языке, вместе живут, вместе ходят в мечеть по праздникам, вместе ездят домой на время зимних каникул, вместе оформляют кучу документов, которые нужны для работы в России. Те, кто здесь уже давно, вводят в курс дела вновь прибывших. Те, кто знает русский язык, помогают тем, кто им не владеет.
На вопрос о том, не беспокоит ли его возможность введения виз между Россией и некоторыми странами СНГ (Владимир Путин в начале октября высказался против этой идеи, но потом произошли события в Бирюлево, и тему вряд ли стоит считать закрытой), Акбар отвечает так:
Это не страшно. Разрешение на работу продают, регистрацию продают - и визы будут продавать. Ничего не изменится.
*Герои материала, первоначально давшие согласие на публикацию своих подлинных имен и фамилий, после событий в Бирюлево попросили автора этого не делать.
Текст: Рухшона Сафарова
Фото: Михаил Романюк
19.04 23:25
