Почему бывший и.о. Генерального прокурора обратился в Конституционный суд? Как уже сообщала «АП», известный таджикский юрист Солиджон Джураев обратился в Конституционный суд РТ (КС) с требованием признать его отрешение от должности и.о. Генпрокурора незаконным. О подробностях С. ДЖУРАЕВ рассказал в интервью «АП».
- Как происходило ваше назначение на должность и.о. Генерального прокурора Республики Таджикистан? Всё ли было по закону?
- В 1991-1992 годах я работал начальником следственного управления Генеральной прокуратуры. В январе 1992 года одновременно на меня были возложены обязанности Заместителя Генерального прокурора, курирующего следствие, а также я был назначен руководителем следственной бригады Генпрокуратуры, МВД и КНБ (Комитет национальной безопасности) республики по расследованию массовых преступлений и событий 1992 года.
В конце сентября 1992 года меня вызвал Акбаршо Искандаров – председатель Верховного Совета (ВС) и одновременно и.о. президента страны. Он сказал, что есть несколько кандидатур на должность Генерального прокурора, каждая противоборствующая группа выдвигает свою. Ты, говорит, единственный человек, который не связан с противоборствующими группами. Родился в Самарканде, независимый, молодой, принципиальный. Вот я хочу тебя предложить на эту должность.
Эти слова Искандаров повторил затем на Президиуме ВС, где он официально меня представил.
Я сначала отказался, а Искандаров спросил меня: «Ты патриот своего государства? В такой сложный период ты не должен отказываться». Два дня он со мной говорил, после чего я согласился. Потом 29 сентября на заседании Президиума ВС после рассмотрения других кандидатур я был назначен в полном соответствии со ст. 99 Конституции. После этого я был представлен коллективу центрального аппарата Генпрокуратуры и приступил к работе. На заседаниях Президиума ВС и кабинета министров в сложный период гражданского противостояния как и.о. Генерального прокурора я обеспечивал решение вопросов о власти только конституционным путем, о чем имеются документальные подтверждения.
- В чем это выражалось?
- По представлениям и личной инициативе Генпрокурора на заседаниях Президиума ВС за бездействие и необеспечение безопасности государства и граждан несколько руководителей силового блока были освобождены от занимаемых должностей, за дестабилизацию общественной ситуации была упразднена Таджикская радиовещательная компания, а её председатель отправлен в отставку. Также по представлению Генпрокуратуры были приняты поправки в Уголовный кодекс об усилении уголовной ответственности за ряд тяжких и особо тяжких преступлений, направленных против государства и его граждан.
- Значит, это именно Вы участвовали в качестве Генерального прокурора в XVI сессии Верховного Совета в Худжанде?
- Да. Мои полномочия и.о. Генпрокурора были подтверждены и на XVI сессии ВС, где я в течение двух недель в ноябре-декабре 1992 года принимал участие в принятии исторических, судьбоносных для таджикской государственности, решений.
Заметим, что иначе и быть не могло. Согласно Конституции участие Генпрокурора в сессии ВС было обязательным. Если он не участвует, то все решения ВС являются нелегитимными, неконституционными, поскольку Генпрокурор в случае необходимости должен дать заключение по принимаемым документам и реагировать на нарушения. Со стороны как законодательного органа, так и депутатов.
Если бы ВС меня не признал бы как и.о. Генпрокурора, то он должен был в начале сессии поставить временно кого-нибудь другого. Ни один депутат, тем более Председатель Эмомали Рахмонов такой вопрос не ставил.
А 1 декабря без освобождения меня от должности Генпрокурором неожиданно был назначен Махмадназар Салихов.
- То есть в этот момент и произошло нарушение?
- Да, я так считаю. В соответствии со ст. 109 Конституции и ст. 12 Закона РТ о прокуратуре по представлению Председателя XVI сессия ВС сначала обязана была освободить меня от занимаемой должности, а потом должна была происходить процедура представления и назначения нового Генпрокурора. Тем более, согласно Указу президиума ВС от 29.09.92 г. вопрос о моем назначении и вообще о назначении Генпрокурора был внесен в регламент.
Я не обижен на главу государства и ВС, по Конституции это их компетенция представлять и назначать Генпрокурора. Но решение Верховного Совета о моем освобождении должно было быть обязательным.
- Вы обращались в Верховный Совет по этому вопросу?
- Тогда нет, мне не дали такой возможности. После назначения нового Генпрокурора я сразу покинул сессию. А 17 декабря 1992 года я обращался с письменным заявлением во вновь избранный Президиум ВС, а 5 января 1993 года лично к его Председателю Эмомали Рахмону. Я встретился с ним в Худжанде, в приёмной председателя Хукумата Согдийской области перед совещанием актива.
Я сказал ему: «Эмомали Шарипович, что мне делать… До сих пор нет решения о моем освобождении от должности». В это время в разговор вмешался Абдулладжанов (тогдашний премьер-министр), и прояснить вопрос не удалось. В конце концов Э. Рахмонов сказал: «Приезжайте в Душанбе, там поговорим».
В Душанбе попасть к нему на приём не удалось, обстановка была сложная, видимо, не до меня было тогда.
Ранее, в середине декабря 1992 года, в Худжанде я встретился с Генпрокурором М. Салиховым и договорился сдать ему все материалы. Я прихожу, а его нет. А служебный сейф Генпрокурора он открыл без моего участия, забрал все документы, а также мое табельное оружие.
Три дня он был в Верховном Совете, или ссылался на занятость, или не отвечал на звонки. Но потом, когда я один раз дозвонился, он мне сказал угрожающим тоном, что, мол, сейчас расследуется моя деятельность, а со мной поговорят после. Второй раз – через 2 месяца – он повторил эту же фразу.
Через два месяца начальник отдела кадров Шерхон Салимов (Салимзода), нынешний Генпрокурор, на мое обращение по телефону сказал: «Ака, все ваши дела решает Генеральный прокурор. Вашего личного дела у меня нет. Что я могу для вас сделать?».
Больше он со мной не разговаривал. Личное дело и трудовую книжку мне не давали, в течение трех с половиной месяцев я ходил без работы.
Меня нигде никто не брал на работу, потому что решения не было о моем освобождении. Должен же я знать, за что меня освободили от должности, может, за измену Родине?
- А как происходило ваше увольнение?
- Шестнадцатого марта 1993 года Генпрокурор М. Салихов в нарушение статьи 109 Конституции и статей 12 и 14 Закона о прокуратуре РТ самовольно увольняет меня своим приказом, то есть: «Освободить Джураева Солиджона от занимаемой должности исполняющего обязанности Генерального прокурора РТ и уволить из органов прокуратуры в связи с выездом за пределы республики. Основания – рапорт Джураева и мое распоряжение».
Хотя Генпрокурор не имеет права освобождать от должности и.о. Генерального прокурора, который был назначен Президиумом ВС. Это произвол самый настоящий, он вышел за рамки Конституции и Закона о прокуратуре, то есть превысил свои полномочия.
Этот рапорт об увольнении я писал не ему, я писал заявление в Президиум ВС, чтобы они вынесли решение о моем освобождении.
Поехал я в Самарканд к матери, работал юристом на фабрике и тренером по футболу. Затем в 1994 году я выехал в Россию, где занялся адвокатской деятельностью.
Лет через десять меня на улице встретил М. Салихов и пригласил в Конституционный суд (он тогда его возглавлял). Я два часа беседовал с ним. Салихов мне сказал, что, мол, всякая шваль ко мне тогда приходила и всякое о тебе говорила (хар як хашарот даромада ман ба хар хел гап зад нисбати ту), поэтому я проверял твою деятельность. При проверке, по его словам, все их слова оказались слухами, ничего не подтвердилось.
«Ты извини, – сказал он. – Так во время войны бывает. Если бы я сейчас был бы Генеральным прокурором, я бы тебя использовал в следственном аппарате».
В течение 19 лет я десятки заявлений писал на имя главы государства, ни одного ответа не получил. В 2001 году я дважды обращался и к Генпрокурору Бобохонову, но без результатов.
Два раза с открытым заявлением я обращался к президенту страны, печатал их в газете. Тоже ответов не получил, хотя через прессу исполнительный аппарат президента обязан мне ответить. Есть же статья 25 Конституции и Закон об обращении граждан и ответственность за его невыполнение, вплоть до уголовной. Но эти нормы были нарушены.
В заявлениях я писал о своих заслугах как и.о. Генпрокурора. Я был одним из инициаторов принятия решения о проведении XVI сессии в Худжанде. Также для организации XVI сессии по поручению Искандарова я дважды ездил в Худжанд. Хотя я уже тогда подписал заявление об отставке и этот вопрос меня уже не касался.
Опять же по поручению Искандарова и Президиума ВС я был руководителем рабочей группы, которая готовила заявление об отставке Президиума ВС и кабинета министров.
Ни на одно из этих заявлений ни одна из государственных структур не представила опровержения. Ни Генеральный прокурор, ни аппарат президента, ни Верховный Совет.
Президиум Верховного Совета, я знаю, проверял мою деятельность, нарушений не нашли.
Пришло время, я хотя бы для детей, для внуков должен восстановить свое доброе имя. Поэтому я обратился с ходатайством в КС, чтобы признать неконституционным решение Верховного Совета о назначении Генерального прокурора без принятия решения об освобождении Джураева. Сначала должность должны были освободить, а потом уже назначать другого. Второй пункт у меня - признать неконституционным приказ Генпрокурора о моем освобождении от должности и.о. Генерального прокурора и увольнении из органов прокуратуры. Надеюсь, что Конституционный суд примет справедливое решение. Для меня это принципиальный вопрос.
- В последний раз, до ходатайства в КС, когда вы обращались в органы власти?
- В 2006 году я письменно обращался к президенту страны Эмомали Рахмону, ответов не получил. Дважды через газеты. Опровержений не было.
- И никто с вами не встречался?
- Никто со мной на эту тему вообще не разговаривал.
- А у вас были враги?
- Конечно, у меня были враги, недовольные моей принципиальной деятельностью. Например, уже упомянутый Абдуллоджанов за возбужденное против него уголовное дело, когда он еще был министром хлебопродуктов РТ. Также на заседании Президиума ВС я требовал отправить его и весь состав правительства в отставку за то, что они не обеспечили безопасность государства и его граждан.
Поэтому Абдуллоджанов со своим сватом Хомидовым с целью, чтобы поставить угодного для себя человека, распространяли ложные слухи о моей деятельности. На XVI сессии даже была оглашена организованная ими анонимная телеграмма, которая дискредитировала меня как Генпрокурора. Причем телеграмма шла под грифом как «правительственная».
Однако прямо на сессии я устно опроверг эту анонимку, а затем в рабочем кабинете Эмомали Рахмона представил документальные подтверждения о ее лживости и доказал, что она была сфабрикована.
Действия Генерального прокурора нужно оценивать не по слухам и ложным доносам, а по реальным делам. Ни одно мое решение не было отменено как незаконное, никто не сказал, что я когда-либо занимал неправильную позицию. Я точно знаю, что те, кто распространял негативные слухи обо мне, потом были признаны государством или особо опасными государственными преступниками, или предателями нации, или коррупционерами!
Также никто из руководства страны не критиковал мою деятельность. А наоборот, всеми признано, что в период гражданского противостояния, то есть в период, когда я занимал ответственные и руководящие должности в Генеральной прокуратуре, органы прокуратуры Таджикистана твердо отстаивали позицию законности.
После отрешения от должности я не мог устроиться на госслужбу. Вот моего сына не взяли на работу в прокуратуру, сейчас он работает гастарбайтером в Москве. Хотя он владеет несколькими языками, имеет диплом юриста.
То есть как граждане я и мои дети не смогли свободно реализовать свои естественные права. Я считаю, что указанные факты свидетельствуют о грубом нарушении моих Конституционных прав и свобод как полноправного гражданина страны, гарантированных ст.ст. 1, 5, 10, 14 и 25 Конституции РТ. И еще меня лишили званий, которые мне были присвоены при Союзе. Не понимаю за что? Преступление я не совершал, никакая моя вина не была установлена...
Они нанесли существенный вред моей чести, достоинству и деловой репутации, затрагивают также права членов моей семьи. Естественно, от такой несправедливости мы морально страдаем.
Поэтому, когда мои многолетние обращения к руководству страны и президенту Эмомали Рахмону остались без реагирования, я был вынужден обратиться в Конституционный суд. Для восстановления справедливости, доброго имени и признания моего права на моральную компенсацию. Согласно законодательству на эти мои требования сроков давности нет.
- Как вы думаете, знает ли об этом президент Эмомали Рахмон?
- Думаю, что в течение 14 лет после шестнадцатой сессии никто не дал президенту достоверной информации о моей деятельности. Поэтому в заявлениях я просил президента о проведении с моим участием проверки моей деятельности как и.о. Генерального прокурора. Чтобы доказать этим закулисным доносчикам и провокаторам, что из корыстной заинтересованности и чувства местничества они уничтожили и уничтожают тысячи преданных своему государству и народу профессиональных и принципиальных кадров и ничем не повинных людей.
Время все расставит на свои места. Некоторые так называемые сегодняшние «герои», истинные «патриоты», но в действительности настоящие коррупционеры и мафиози, повторят судьбу тех, кто уже был признан самой властью государственными преступниками и предателями нации.
Это неизбежно, так было всегда в истории, так будет и сейчас.
ДОСЬЕ «АП»:
Солиджон Джураев родился в Самарканде. Закончил юридический факультет Таджикского госуниверситета. Работал следователем прокуратуры Фрунзенского района г.Душанбе, с 1978 года – в центральном аппарате Прокуратуры Таджикистана (следователь, старший следователь по особо важным делам при прокуроре республики, заместитель начальника Следственного управления, начальник Следственного управления – заместитель Генерального прокурора РТ, исполняющий обязанности Генерального прокурора РТ).
Затем работал адвокатом в Самарканде, Москве и Самарской области РФ.
С. Джураев успешно руководил деятельностью ряда следственных групп и бригад, в том числе группы в известной следственной бригаде Генеральной прокуратуры бывшего СССР, возглавляемой Гдляном – Ивановым.
Генеральной прокуратурой СССР и Таджикистана неоднократно распространялся положительный опыт работы С.Джураева по расследованию дел об убийствах, коррупции и организованной преступности, и он неоднократно признавался одним из лучших следователей органов прокуратуры СССР.
За заслуги в деле укрепления законности и правопорядка С.Джураев награжден двумя правительственными наградами. В 2003–2010 гг. неоднократно признавался лучшим адвокатом года в Таджикистане. В мае 2011 года Медиальянс Таджикистана признал С. Джураева лучшим адвокатом 2010-2011 гг. по защите журналистов РТ.
Является членом Международного Союза (Содружества) адвокатов.
21.11 11:26
