Тоджиддин Пирзода: «Если руководитель говорит, что не виноват, это абсурд»
19.06.2018, 12:18
«Таджиксодиротбанк» собирается продать свой контрольный пакет саудовской компании. Поможет ли это выбраться банку из сложной ситуации, дождутся ли вкладчики своих денег и кто выиграл от паники, возникшей вокруг одного из крупнейших банков страны? Об этом и многом другом в эксклюзивном интервью «Азии-Плюс» рассказал глава ТСБ Тоджиддин Пирзода.
- Давайте для начала обсудим последние новости вокруг вашего банка. «Таджиксодиротбанк» и Саудовская инвестиционная группа подписали предварительный документ относительно приобретении этой Группой контрольного пакета банка. Насколько высока вероятность заключения сторонами конкретной договоренности?
- Инвестиционная компания Саудовской Аравии Saudi Investment Group намерена приобрести до 51% акций ОАО «Таджиксодиротбанк». Предварительная договоренность была подписана по итогам встречи руководства банка с председателем Группы Шейхом Валидом Ахмадом Мухаммадом ад-Дахаш ат-Тувайджири в Душанбе 11 мая. Так как переговоры велись в течение нескольких месяцев, вероятность вхождения саудовской компании в капитал банка высока.
- Как скоро это может случиться?
- Скорее всего, до конца этого года при благоприятном раскладе дел. Сейчас им требуется как минимум три месяца, чтобы изучить банковский сектор страны. В свою очередь, деятельность и их условия изучит Национальный банк Таджикистана.
- На что в первую очередь пойдут деньги, которые вы получите от саудовской компании?
- Если деньги поступят, то в первую очередь мы их направим на погашение государственного долга, так как большая часть наших акций временно находится в руках государства.
- Могут ли ваши вкладчики рассчитывать на то, что с вхождением саудовской компании им вернут вклады?
- Вклады населения мы рассчитываем вернуть самостоятельно, что, впрочем, уже сейчас делаем своими силами. У нас достаточно собственных активов, которые сейчас распродаются для выплаты вкладов. С приходом инвестиций также высвободится часть наших активов, которые были переданы государству в качестве залога, они также могут быть проданы для расчета по нашим обязательствам перед вкладчиками.
- Есть риск того, что с вашим потенциальным инвестором пойдет что-то не так?
- Я вообще очень оптимистично настроен. Конечно, могут возникнуть сложности, пока они будут изучать сам рынок и деятельность нашего банка. Возможно, найдутся недоброжелатели, которые скажут пару «ласковых слов» о нас, что может оттолкнуть инвестора. Но я очень надеюсь, что этого не произойдет. Кроме того, мы каждый день практически с ними на связи.
Проиграла вся банковская система
- Сейчас у банка только один потенциальный инвестор?
- Нет, мы не сидим сложа руки, мы ведем переговоры с китайскими и европейскими инвесторами, работаем по самым разным направлениям. Вообще, у нас в планах не только 50% акций продать, может чуть больше 60 или 70, главное, чтобы мы могли полностью исправить ситуацию. Мы работаем не только над привлечением инвестиций с вхождением в капитал банка, но и над привлечением кредитных средств.
- Тогда давайте начнем с самого начала, как все-таки банк оказался в такой ситуации?
- В первую очередь, финансовый кризис, который сказался на платежеспособности населения. Во-вторых, ажиотаж, который был поднят вокруг банков. У нас были такие случаи, когда люди собирались возле банка и кричали, что у нас нет будущего. Все это, конечно, привело к панике. Только с августа 2015 года по начало 2016-го мы вернули депозитов на сумму более 40 миллионов долларов, с карт было снято более 100 миллионов сомони. Вспомните, что происходило с европейскими и американскими банками в 2009 году, когда рухнули банки с 700-летней историей, они выдавали долгосрочные ипотечные кредиты с надеждой на то, что со временем вернут деньги, и это были в основном депозитные сбережения.
Если, например, отследить нашу динамику начиная с 2005 года, каждый год у нас была тенденция к росту депозитов в среднем на 30-40%, и лишь 10% вкладчиков забирали свои деньги, остальные договоры лонгировались. А тут ажиотаж, и вкладчик всегда прав, он приходит, расторгает договор и забирает свой депозит. Ни один банк мира не способен выдержать, если 40% вкладчиков одномоментно забирают свои депозиты.
- Вы сказали, что люди специально создавали панику?
- В конце 2015 года мы пресекли несколько таких случае. Однажды у банка собрались солидные мужчины, которые размахивали картами, кричали: отдайте наши деньги. Мы одного такого выловили, проверили его карты, оказалось, что они оформлены на студентов, и остаток на них был по 5-10 сомони. Мы сдали его в милицию, чтобы там с ним разобрались. И таких случаев было несколько. Я сделал вывод, что подобная паника вокруг банка кому-то интересна.
- И кто же выиграл от этого?
- Никто, все проиграли, потому что ажиотаж, который привел к кризису с несколькими банками, сказался в целом на всей банковской системе Таджикистана. Сейчас появились новые банки, но только время покажет, смогут ли они стать системообразующими. Надеемся, что они откроют филиал, например, в Горной Матче, начнут там кредитовать, тогда и поймем, смогут ли они создать такие же условия в горных районах, как создали в Душанбе. Мы, например, первыми установили терминалы в отдаленной местности, чтобы люди могли там получать зарплаты или пенсии.
Почему не возвращались кредиты?
- В каком состоянии сейчас находится ваш банк, вы продолжаете принимать депозиты?
- Мы сейчас, по сути, работаем как банк на 50%. Мы не привлекаем депозиты, не выдаем крупные кредиты, не занимается денежными переводами. Мы сейчас в основном выбиваем кредиты, к этому подключились Госкомитет национальной безопасности, МВД, прокуратура, антикоррупционное агентство. С нами работают суды, совместная комиссия Национального банка. Все работают по поручению правительства над возвращением кредитов. Мы очень многое вернули, почти 1,250 млрд сомони, но не все деньгами, практически в основном недвижимым имуществом.
- Объясните, каковы основные причины невозвращения кредитов? Речь идет ведь не о тысячных, а о многомиллионных кредитах.
- Людям просто нечем стало выплачивать кредиты. Санкции в отношении России привели к росту курса доллара, и объем денежных переводов из РФ сократился. Платежеспособность населения снизилась, также на биржах падала стоимость хлопка, а мы как раз финансировали хлопкосеющие и перерабатывающие предприятия.
- Но ведь речь идет не только о том, что люди не могут возвращать кредиты, есть те, кто получил кредиты не совсем законным способом…
- Да, действительно есть очень много бессовестных людей, которые получали кредиты обманным путем. И я виню не только тех, кто получал кредит, виноваты и наши сотрудники. Некоторые из них уже привлечены к ответственности. За 5-6 лет мы открыли 90 филиалов по всей республике, и ситуация с невозвратом кредитов также связана с кадрами. Мы не смогли в силу нехватки кадров тщательно провести через сито всех сотрудников. Сейчас по всей республике взамен выданных кредитов мы забрали около 2 тыс. квартир, дач, жилых домов, средняя стоимость объектов составляет около 50 тыс. долларов. Это примерно 100 млн долларов. На свой баланс мы также приняли 10-15 заводов, 3 текстильные фабрики. Но продать все это быстро не получается.
- Нет покупателей или цена не устраивает?
- И покупателей нет, и цены упали. Когда, например, в залог 3-4 года назад оставляли квартиру в центре Душанбе, мы ее оценивали по рыночной цене - 1,5 тыс. долларов за квадрат. Сейчас цена за квадрат упала в 1,5-2 раза. При этом мы продолжали выплачивать высокие процентные ставки по депозитам.
- То есть сейчас вы уменьшили процентные ставки по депозитам?
- Для возмещения убытка в 337 млн сомони, который образовался в 2016 году, мы были вынуждены уменьшить процентную ставку по депозитам с 15-18% до 7-9% в сомони и 4-6% в долларах. Прошлый, 2017 год мы закончили с плюсом в 58 млн сомони. Мы были вынуждены пойти на это, в противном случае люди бы вообще потеряли свои деньги. Если в целом говорить о конце 2016 года, на тот момент у нас было 335 тыс. клиентов, это самый крупный банк с большим числом клиентов, причем с очень хорошими клиентами: у нас были и посольства, и международные организации, то есть все, кто ценил себя, имели счета у нас. Сейчас у нас осталось около 19 тыс. клиентов.
Банк погашает задолженности перед вкладчиками
- Но при этом ваши вкладчики говорят, что они не могут получить свои деньги. То есть все, что делает банк сейчас, никак не в пользу вкладчиков?
- На самом деле все не так. Мы сократили свою задолженность перед физическими и юридическими лицами на 73%. Но деньги, которые предоставило нам государство в качестве помощи, пошли в основном на покрытие бюджетных долгов. Взамен помощи мы отдали около 85% своих акций, 5% уже вернули, выплатив в прошлом году проценты на сумму 59,1 млн сомони и за акции еще 112,5 млн сомони. До конца года планируем выкупить еще 20% своих акций. Если будут ресурсы иностранных инвесторов, то, возможно, выкупим и 50%. Всего на возврат помощи государства нам дали пять лет.
- Каков на данный момент размер общих обязательств банка, какую долю в нем составляют задолженности перед физическими лицами?
- Если общие обязательства банка на начало декабря 2016 года составляли 3,9 млрд сомони, то по состоянию на 31 мая они составили 1,472 млрд сомони. На долю физических лиц тогда приходилось более 1,4 млрд сомони. По состоянию на 30 ноября 2017 года обязательства банка перед физическими лицами составляли 785,7 млн сомони. А по состоянию на 31 мая этого года обязательства банка перед физическими лицами составили 684 млн сомони, то есть они уменьшились на 52%.
- То есть у вас нет возможности рассчитаться со всеми сразу?
- У нас есть такая возможность. Все наши обязательства составляют 1,472 млрд сомони, это примерно 150 млн долларов. А наши активы с учетом кредитного портфеля, залога в Минфине, той недвижимости, которую мы забрали взамен кредитов, составляют более 600 млн долларов. Даже с учетом дисконта наших активов хватит, чтобы погасить все свои обязательства.
- Но при этом вы не можете продать все за ту сумму, на которую рассчитываете, с учетом обесценивания рынка недвижимости.
- Мы можем продать все с учетом дисконта, закрыть банк и уйти. Но мы не хотим терять банк, тем более что мы в состоянии выровнять ситуацию, мы ежемесячно сокращаем свои обязательства перед физическими лицами в среднем на 15-30 млн сомони.
«Мы постараемся исправить ситуацию»
- Скольких сотрудников вам пришлось сократить?
- 2,5 тысячи, если речь идет о периоде с 2015 года. Тогда у нас числились 3,2 тыс. человек, сегодня с учетом штатных сотрудников и обслуживающего персонала у нас осталось 700 человек.
- Недавно глава Нацбанка говорил о том, что у вас и «Агроинвестбанка» могут отозвать лицензии. Как вы можете это прокомментировать?
- Нам всем известно, что отзыв лицензий у двух небольших банков «Фононбанка» и «Таджпромбанка» - если сравнивать с нашим, их активы были в десятки раз меньше - ни к чему не привел, деньги вкладчики до сих пор не получили. А мы возвращаем, пусть не все сразу и в небольших объемах, но мы работаем над этим.
Относительно высказывания насчет лицензии, тут несколько неверная трактовка слов господина Джамшеда Нурмахмадзода журналистами. Он сказал: в случае невыполнения задач по оздоровлению банка. Но мы их выполняем. Всего в плане по оздоровлению «Таджиксодиротбанка» 27 пунктов, из них 26 мы выполняем на 100 и более процентов: уменьшили расходы, сократили количество сотрудников, возвращаем кредиты и так далее. Последний, 27-й, касается привлечения иностранных инвесторов, над этим мы тоже работаем. Я думаю, мы выйдем из этой ситуации. В свое время мы выдавали очень крупные кредиты на строительство фабрик, заводов, вели довольно агрессивную политику кредитования. Сейчас мы сократили свою филиальную сеть с 90 до 40 филиалов, 12 из них преобразовали в центры банковского обслуживания. Мы планируем закрыть еще 6-7 филиалов. Этот вопрос мы изучаем с учетом месторасположения. Мы хотим сделать большой уклон в сторону микрокредитов, как это делают другие банки, работать по обслуживанию клиентов, в этом у нас большой опыт. Кроме того, мы продолжаем оставаться членами Visa Gold, MasterCard и китайской China UnionPay. То есть мы идем четко по тому плану, той стратегии, которую наметили.
- Но это очень слабо освещается на вашем корпоративном сайте, вот такие недомолвки ведут к непониманию со стороны ваших клиентов.
- Да, это действительно так, но мы постараемся в ближайшее время исправить ситуацию и предоставлять больше информации о том, что нами делается для оздоровления банка.
- Вы говорили, что кредиты возвращаются в основном с помощью правоохранительных органов. Какой объем вам удалось вернуть?
- Всего мы вернули более 1,2 млрд сомони, в том числе совместно с правоохранительными органами. Всего силовикам - а это и прокуратура, и антикоррупционное агентство, и ГКНБ, и МВД - мы передали более 4,5 тысяч проблемных кредитов.
- Какова степень вины ваших сотрудников и ваша личная в сложившейся ситуации?
- Если руководитель говорит, что он не виноват, это абсурд. В первую очередь виноват именно он. Мы очень быстро развивались, но нетщательно подходили к вопросам кадров. Было сказано: «уважаемые, не сидите в городах, не работайте для своего кармана, идите в регионы, в самые отдаленные, открывайте свои филиалы, чтобы народ комфортно себя чувствовал», и наш банк открывал. 15 лет назад о нас практически никто не знал, у нас было шесть филиалов. За последние 13 лет мы создали огромную сеть. Но при этом были некоторые упущения со стороны филиалов. За сетью сегодня числится более 280 млн сомони невозвращенных ресурсов головного банка и 230 млн невыплаченных депозитов, привлеченных на местах. Но я не снимаю с себя ответственность, были погрешности с кадрами, и с кризисом они стали очевидными. И даже несмотря на то, что сейчас мы не работаем как полноценный банк, ежемесячно мы выплачиваем по депозитам около 30 млн сомони, плюс отдаем процент государству за выделенную помощь. Откуда это, скажете вы? Так мы продаем имущество и возвращаем кредиты.
- Почему ваш банк в нарушение ст. 4. Закона «О банковской деятельности», которая однозначно указывает: «Кредитная организация не вправе владеть недвижимостью, за исключением недвижимости, необходимой для обеспечения своей деятельности и социальных нужд работников, в том числе обеспечения их жильем» (ЗРТ от 26.12.11 г., №782), имеет длинный перечень недвижимости?
- В данном случае ситуация немного иная. Банк не осуществлял прямые инвестиции для приобретения недвижимости других компаний и недвижимости физических лиц и не имел намерения нарушать требования действующего законодательства. Но ввиду невозможности погашения своей кредитной задолженности перед банком залоговое имущество клиентов передано нам в счет погашения ссудной задолженности, что не является нарушением.
- Но при этом у вас есть в некоторых районах гостиницы.
- Да, действительно в некоторых районах кроме собственных филиалов мы построили небольшие гостиницы, но больше для собственных нужд. Например, в Яванском районе, там крупный районный центр, но там негде было остановиться нашим аудиторам. Нам выделили землю, внизу мы построили торговый центр, на верхних этажах номера для наших сотрудников, которые приезжали с проверкой. Такие гостиницы мы построили также в Леваканде (Сарбанд), Турсунзаде и Кулябе. Но другой небанковской собственности у нас нет, вся недвижимость - это залоги по невозвратным кредитам.
- А как же многоэтажные дома в Дангаре?
- Это тоже залог за кредиты. Как и «Душанбе Мол».
- То есть «Душанбе Мол» сейчас в собственности банка?
- 80% акций принадлежат банку.
- Так он разве не изначально принадлежал вам?
- Мы включили в наши активы даже те, которые не относились к банку. Потому что потенциальный инвестор, который хочет приобрести акции банка, должен видеть, что наши активы больше, чем пассивы. Он должен понимать, что завтра, если он продаст эти активы, у него будут живые деньги в обороте. По тому же принципу в качестве залога государству была отдана гостиница «Таджикистан».
- На какую сумму распроданы ваши активы, в том числе недвижимые?
- С декабря 2016 по апрель 2018 года было продано имущество банка на общую сумму 121 млн сомони, в том числе принятое на баланс залоговое движимое и недвижимое имущество. Также мы продали служебные автомобили, оргтехнику и мебель, выставили на продажу здания нескольких наших филиалов. В последнем номере газеты «Садои мардум» (№72-73) опубликован список части движимого и недвижимого имущества, которое распродает банк. В списке недвижимого залогового имущества 170 объектов, в том числе заводы, фабрики, квартиры и дома. Там же список выставленных на продажу зданий наших филиалов и центров банковского обслуживания, всего 18 объектов, а также 25 легковых автомашин.
«Хочу, чтобы к нам прислушивались»
- Из всей сложившей ситуации, какой вывод сделали вы? Что нам необходимо изменить в действующем законодательстве, чтобы не возникало подобных ситуаций?
- К сожалению, есть такие моменты, которые можно было бы пересмотреть в законодательстве, это помогло бы не только банкам, но и вкладчикам. Например, если мы раньше брали депозиты в валюте, из них 9% замораживались в резервном фонде Нацбанка, но мы при этом продолжали выплачивать вкладчику все 18% от всей суммы. А сколько можно было бы высвободить замороженных в НБТ средств в валюте.
Другой момент, 13% подоходного налога, который удерживается со всех депозитов, хотя люди несут свои сбережения, с которых они уже уплатили налоги. Зачем облагать налогами депозиты, ведь это снижает привлекательность вкладов?
Третий вопрос касается Фонда защиты вкладчиков, куда мы обязаны вносить 1% от общей суммы вкладов, причем эта сумма выплачивается банком, а не вкладчиками. И она фактически безвозвратная, потому что вкладчикам при банкротстве банка выплачивается всего до 17,5 тыс. сомони, независимо от размера депозита.
- А как, например, в других странах, там тоже платят такие налоги с депозитов?
- В России, например, 6%, и там есть специальная градация, которая зависит от суммы вклада, некоторые суммы для физических лиц вообще не облагаются налогами. То есть вкладчиков там стимулируют. То же самое касается Фонда защиты вкладчиков. В некоторых странах он поддерживается за счет государства, в некоторых вкладчик решает сам – застраховать ли ему свои вклады, либо полностью довериться банку.
- Недавно Конституционный суд Таджикистана вынес определение, согласно которому Маджлиси Оли должен пересмотреть на соответствие положения Гражданского кодекса и Закона «О ликвидации кредитных организаций». По Гражданскому кодексу вкладчики имеют право первыми получать свои деньги при ликвидации банка, по второму – чуть ли не последними. Как вы думаете, в чью пользу должны быть устранены разночтения?
- Было бы, конечно, хорошо, если бы вкладчик получал первым.
- То есть ваше основное пожелание - чтобы к коммерческим банкам прислушивались?
- Да, нам очень этого хотелось бы. Плюс хотелось бы свободного обменного курса. Рынок сам определит, сколько должен стоить доллар по отношению к сомони. Деньги тоже товар. И их цена определяется спросом, доллар не будет расти бесконечно: как только он насытит рынок, его курс стабилизируется.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам
зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
21.11 17:09
