В конце августа 1964 года в Душанбе состоялся первый концерт первого в республике эстрадного ансамбля «Гульшан». С тех пор минуло 50 лет. За это время в ансамбле сменилось несколько составов, были взлеты, ошеломительные успехи, которые пришлись на 70-80 годы прошлого столетия, и, наконец, забвение, когда о нем практически не вспоминали.
О былой славе и «золотом веке» ансамбля, прежнем и нынешнем «Гульшан»-е рассказал «АП» Баходур НЕГМАТОВ - один из солистов легендарного коллектива.
- Вы пришли в «Гульшан» позже, но именно тогда, когда он еще блистал в лучах славы. Сложно вам было попасть туда, ведь это все-таки был государственный ансамбль? Наверное, тогда не только таланту уделялось внимание, но и «чистой» биографии?
- Еще будучи студентом, я сочинял песни и очень дружил с членами «Гульшан», особенно, с Орифшо Орифовым. Когда я окончил Институт искусств, мне дали направление в музыкальный оркестр. Вот тогда Орифшо и предложил мне выступить перед комиссией Комитета гостелерадиовещания. На прослушивание я пришел с другими ребятами, сначала выступил перед комиссией, в составе которой были артисты, музыканты, журналисты и госчиновники. Я прошел прослушивание, хотя и по настоянию Орифшо, так как мнения членов комиссии разошлись. Отдельное прослушивание в своем кабинете устроил мне и председатель Гостелерадио Гоиб Назарович Каландаров. Для него я исполнил свою авторскую песню «Ман туро хушбахти дунё мекунам» (Счастливейшей в мире я сделаю тебя). Вот так я и оказался в этом ансамбле. Уже в 1977 году я выступал в нем как солист.
И никто нас тогда по биографии не выбирал, тогда собирали настоящие таланты по всей республике.
- Почему этот ансамбль был таким популярным? И почему со временем былая слава ушла?
- Пик нашей популярности пришелся на то время, когда ансамблем руководил Орифшо Орифов. Он смог объединить вокруг себя молодых, талантливых исполнителей и музыкантов. Но, к сожалению, на этом свете нет ничего вечного. У каждой известной группы бывают свои взлеты и падения. Все знаменитые группы, такие, как ансамбль «Ялла», тот же «Битлз» или наш «Гульшан» проходили через это. У всех был пик популярности, а потом они тихо исчезли и были забыты.
- Поддерживаете ли вы связь с прежними участниками ансамбля?
- Конечно, мы и сейчас часто звоним друг другу, общаемся, собираемся на дни рождения. Самое печальное, что среди нас нет тех, кто ушел в мир иной слишком рано. Совсем молодыми умерли Мукаддас Набиева, Кароматулло Курбонов, Тоджиддин Мухиддинов, Хурмо Ширинова. Жизнь короткая, кому-то судьба больше времени подарила, а кому-то - меньше.
- Есть ли какой-нибудь момент из жизни ансамбля, который вам особенно дорог?
- Одни из самых ярких моментов в моей жизни, наверное, связаны именно с этим ансамблем. Но один из них для меня – самый дорогой. Как сейчас помню, мы возвращались в Душанбе с гастролей из Москвы. Сидим в аэропорту Домодедово, ждем, когда объявят регистрацию на наш рейс Душанбе. Сидим час, два, три, кто-то пьет кофе, кто-то газету читает. На исходе третьего часа наш музыкант Валера Самсонов подходит к регистрационному окну и спрашивает, почему наш рейс до сих пор не объявляют? Оказывается, наш самолет давным-давно улетел, и вообще мы пришли не в тот аэропорт. Выход из ситуации нашел, как всегда, Ориф Орифов. Он вслух поинтересовался у ребят: как они думают, кто может остановить самолет. Наш солист Умар Зиёев сказал, наверное, только депутат Верховного Совета. Тогда Ориф на полном серьезе спрашивает, а есть ли у кого-нибудь знакомые в Верховном Совете. И мы уже собрались искать такого знакомого. Но из Домодедово не уехали. И вот следующим рейсом из Душанбе в этот аэропорт прилетел артист Наимджон Махкамов, который, к нашей удаче, оказался знаком с директором аэропорта. Они вместе с Орифом пошли к руководству Домодедово и сказали, что мы только что прибыли из Афганистана, и с нами беременные женщины и раненые мужчины… И директор поверил, поэтому на следующий день для нас освободили места на рейс в Душанбе.
- Кто занимался подбором вашего репертуара, согласовывались ли ваши песни с партийными органами? Были ли моменты, когда ваши песни не проходили одобрения и вам запрещали выходить с ней на сцену?
- За всю историю существования «Гульшан» не было такого, чтобы нашим солистам и оркестру запрещали выходить на сцену или выступать по телевидению по каким-то причинам. Наше поведение не было аморальным, чтобы нам запрещали выступать. За наш репертуар отвечал Ориф Орифов. Он очень хорошо отбирал тексты песен тех авторов, которые с нами сотрудничали. Большинство песен были о любви, дружбе народов, о красоте Душанбе. После гражданской войны наш ансамбль посчитал необходимым спеть знаменитый отрывок из газели Рудаки «Не для насилья и убийств мечи в руках блестят».
- В составе ансамбля были не только мужчины, но и красивые, и талантливые солистки, такие, как Мукаддас Набиева, Хурмо Ширинова, Махфират Хамракулова, Рахима Шалоэр… Всегда ли между вами были только дружеские отношения?
- Для нас они были нашими сестрами, близкими друзьями. Мы настолько привыкли друг к другу, что не могли думать о них иначе. Мы уважали их, а они – нас, как своих братьев. Вот только однажды в ансамбле возник «служебный роман» между Хурмо Шириновой и барабанщиком Рустамом Рахимовым. Это была настоящая любовь, и мы были очень рады за них.
- Хотели бы вернуться обратно, в те времена, когда вы были молоды, а «Гульшан» - на пике своей славы?
- Я и сейчас не считаю себя старым… (Смеется). Конечно, такое желание вернуться в прошлое, что-то изменить, что-то снова испытать у меня возникает. Это все потому, что иногда я очень скучаю по тем временам, когда ансамбль был полон, когда мы пели свои коронные песни, когда всей группой во главе с Орифом мы жили как одна дружная семья, держались друг за друга и в радости, и в несчастье.
- Ваш сын тоже стал частью нового состава «Гульшан». Это вы как-то повлияли на его выбор?
- Мой старший сын Мухаммаднаби после окончания вокального отделения Национальной консерватории решил работать в ансамбле «Гульшан». Конечно, его выбор был неслучаен, так как он давно с ними сотрудничал. Но, хочу сказать, что никакого моего влияния тут не было. Мухаммаднаби уже выступал на больших концертах с «Гульшан», с его новыми солистами. Выступал и вместе со мной, и моим младшим сыном Баховаддином, который тоже выбрал музыкальную карьеру и даже выпустил уже несколько своих альбомов. Я горжусь тем, что мои дети пошли по моим стопам.
- Если бы у вас появилась возможность вернуться в «Гульшан», смогли бы вы вернуть его былую славу?
- Я и сейчас сотрудничаю с этим коллективом, помогаю им иногда. Скоро будет большой юбилей ансамбля «Гульшан», и по этому поводу сейчас мы часто встречаемся с его директором Абдурасулом Халимовым, его замами - Исматулло Холовым, Бахромом Тошевым, музыкальными руководителями - Бободжоном и Бахтиером Иброхимовыми. Нас, бывших «гульшановцев», тоже пригласили, чтобы мы посмотрели, высказали свое мнение.
Группа солистов очень хорошая, особенно, одна солистка, имя ее не могу припомнить. Хорошие голоса и хорошие музыканты - это залог успеха. Но сейчас, к сожалению, у них очень большая конкуренция. Уж очень много сейчас разных групп, исполнителей, и пробиться вперед ансамблю будет очень сложно. Хотя, наверное, «Гульшан» на сегодня - это единственный ансамбль, где всегда поют только вживую.
- Как, по-вашему, чего не хватает современной таджикской эстраде?
- Нынешней нашей эстраде не хватает оригинальности. Молодые музыканты и аранжировщики создают хорошие композиции, но у нас нет оригинальных текстов. Мы не открываем книги наших классиков - Рудаки, Джоми, Шохин, Лоик, Мирзо Турсунзода и других. И поэтому большинство исполнителей портят хорошую музыку дешевыми текстами и выдают это под авторские песни. Певцы позабыли о сотрудничестве с настоящими поэтами. Пусть разнообразят свой репертуар, это не помешает им и их имиджу.
27.04 03:37
