Дом Браганса в Чандоре
05.12.2012, 20:54
Я узнал о деревне Чандор от гробовщика в гоанской столице — он строгал доски в подвале брошенного португальского особняка. Стрельчатые окна закрывала фанера, лианы опутывали треснувшие стены и делали здание похожим на храмы Ангкора.
— Уцелевшие дома, — сказал, бросая рубанок, старик, — это в Чандоре. Поезжай и найди дом Браганса,
Он приоткрыл дверь, запуская в подвал пыльный луч, и я увидел, что вдоль стен рядами громоздятся гробы.
Туристы в Чандоре бывают редко, это было ясно по удивленным взглядам прохожих, но дом я нашел без труда: он занимал половину центральной площади. Земля была залита варом — площадь асфальтировали рабочие из Бихара. Черный дым валил от костров, разведенных под бочками с гудроном, и маленькие черные люди сновали взад и вперед с лопатами, В 1938-м в этом особенно белом на фоне чадных костров доме умер Луиш де Менезеш Браганса, гоанский националист, издатель первой в штате ежедневной газеты, потомственный аристократ, всю жизнь боровшийся с колониальной тьмой.
Я постучался, но ответа не было. Рабочие, замерев, смотрели бессмысленным взглядом шудр. Тогда, толкнув дверь, я поднялся по широкой мраморной лестнице и оказался в сильно запущенном и очень обжитом Эрмитаже. Ряды семейных портретов перемежались полками с фарфором и тускло множились в рамах старинных зеркал, Я не сразу заметил хозяйку — грозную седую старуху, с ненавистью смотревшую на меня из черного резного кресла. Над ее головой торчал вырезанный на спинке семейный герб.
— Идемте, — сказала Аурия Браганса-Перейра, —у меня есть 15 минут. Положите деньги в шкатулку — только не меньше трехсот рупий.
Как только я положил деньги, она рванулась вперед — яростная женщина, скороговоркой выкрикивающая осточертевшие ей самой фразы, и поволокла меня за собой, не позволяя ни на секунду задержаться возле того, что было для нее жизнью, а для меня экспонатами - я мгновенно вспомнил покер рум на живые деньги. Мы вихрем пронеслись через библиотеку — «крупнейшее в Гоа частное собрание фолиантов!», заскочили в часовню — «в шкатулке — ноготь святош Франциска КсаверияЗ», пробежали мимо кроватей с балдахинами — «шелк из Макао!» и остановились в бальном зале — что мраморный пол привезли из Италии, я понял и сам. Тут она вдруг стихла — и я сообразил, что ненавидит она не меня, а судьбу. Трудно быть наследницей великого рода, если честь не позволяет распродать наследство, а жизнь вынуждает демонстрировать его зевакам по б долларов за визит.
Я спросил ее о предке, положившем жизнь на то, чтобы лишить семью состояния ради светлого будущего своего народа. Кажется, ее передернуло — а может быть, это была игра света, преломлявшегося в хрустальных подвесках люстр. Она не ответила — просто ушла в глубину дворца, и дешевые сандалии на сухих ногах еще долго стучали по выбитой итальянской мозаике. Я постоял с полминуты и тоже вышел — солнце уже зашло, и из-за горящих костров тьма казалась совсем густой.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам
зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
24.11 05:13
