Шестого марта текущего года в возрасте 86 лет в Америке скончался человек, который внес немалый вклад в дело достижения мира в Таджикистане - Гарольд (Хал) Сандерс.
Во время президентства Джимми Картера он был помощником Госсекретаря по делам Ближнего Востока. Затем - директором по международным делам Фонда Кеттеринга - неправительственного американского исследовательского центра. Выпускник Йеля и Принстона, выдающийся дипломат, доктор Сандерс был одним из архитекторов соглашения Кэмп Дэвид (1978) между Израилем и Египтом. В некрологах, наряду с другими заслугами Гарольда Сандерса указываются его заслуги «в достижении мира между таджиками». Уверен, таджики обязаны отметить его вклад и выразить соболезнование родным и близким покойного.
Хал явился одним из инициаторов и Межтаджикского диалога в рамках «Дартмутской конференции». Многие из тех, кто сегодня пишет и говорит о таджикском мирном процессе, сводят его к 8 раундам официальных переговоров по эгидой ООН и забывают о Межтаджикском диалоге, который между прочим начался раньше переговоров между правительством и ОТО.
Вообще Дартмутская конференция берет свое начало в 1960 г. В ее рамках проходил двухсторонний диалог между гражданами США и СССР (ныне - России). Сопредседателями его, помимо Сандерса были Евгений Примаков, а потом Евгений Чуфрин. Именно Сандерсу принадлежит идея «Продолжающегося диалога» (Sustained Dialogue), который он представлял как пятиступенчатый публичный мирный процесс для преодоления расовых и этнических конфликтов. По мысли Сандерса, диалог должен идти не между правительствами или прямыми участниками конфликта, а между теми, к кому прислушиваются конфликтующие стороны и общество в целом. Между важными публичными фигурами гражданского общества. То есть, «Дартмут» пришел в Таджикистан не для прямого вмешательства в таджикский конфликт с целью посредничества (это было сделано позже ООН), а для формирования группы, которая могла бы приступить к разработке мирного процесса и в дальнейшем способствовала его продолжению.
Дартмутский процесс в Таджикистане начался осенью 1992 г., когда автор этих строк, вместе с известным востоковедом, заместителем директора Института Востоковедения РАН Виталием Наумкиным, который являлся российским участником «Конференции», встретились с тогдашним Министром иностранных дел Таджикистана Рашидом Алимовым и предложили идею налаживания диалога между воюющими сторонами. Буквально на следующий день мы получили «добро» (я предполагаю, «добро» было получено от Президента Рахмона). Мы даже принесли в жертву барана, отметив начало мирного процесса. Уже в марте 1993 г. в Москве состоялся первый 3-дневный диалог с участием семи человек. Ему предшествовала большая и трудная работа по отбору участников. На протяжении диалога они менялись, и их общее число достигло нескольких десятков. До конца 2000 года, когда завершился процесс консолидации таджикского мира, было проведено 29 диалогов, главным образом в Москве и Душанбе (начиная с 1996 г.). В нем участвовали профессора (в частности Кулябского университета), бизнесмены (в том числе молодой Зайд Саидов), ученые, деятели культуры, руководители общин, которые испытывали симпатию и привязанность к тому или иному воюющему лагерю, но в то же время были независимыми представителями гражданского общества Таджикистана. Ко времени начала официальных переговоров под эгидой ООН в апреле 1994 года, Межтаджикский диалог уже провел шесть сессий.
Хал Сандерс вместе с В. Наумкиным был фасилитатором диалога. Роль Хала трудно переоценить. Напомню, что диалог начался в разгар войны и стороны были настроены бескомпромиссно. Многие из участников, их семьи и близкие являлись жертвами конфликта и потому они были настроены весьма решительно. Горячим таджикам, севшим за стол переговоров, приходилось сдерживать себя в присутствии нейтрально настроенного старшего, которым обе стороны безоговорочно считали Сондерса. Хал терпеливо слушал, предпочитая не вмешиваться и дать возможность сторонам высказаться. «Если бы не муйсафед (то есть «белобородый», так они называли Хала), то я бы не стал с тобой особо церемониться!», с пылом бросали спорщики друг другу и… возвращали диалог в спокойную фазу. Хал, его невозмутимое присутствие, был для них оправданием для совершения первого шага к компромиссу. Очень важного первого шага. Ведь порой мы думаем о компромиссе, но не решаемся, и мучительно ищем малейший повод, который оправдал бы действие, которое может выглядеть в глазах других проявлением слабости. Этим «поводом» и был Хал. Если Наумкин был для участников диалога своим, товарищем, который прекрасно разбирается в обстановке и может подсказать и помочь когда речь идет о нюансах, то Хал Сандерс был «аксакалом» и моральным авторитетом для таджиков, которые привыкли относиться к старшим с трепетом. Его уважали и с ним считались обе стороны конфликта, и в этом смысле его посредничество в Межтаджикском диалоге было одним из самых блестящих в истории посредничества и мировой дипломатии. Именно он был теоретическим разработчиком и практическим исполнителем Межтаджикского мирного диалога, который в результате привел к миру в Таджикистане. Ведь несколько из участников Диалога потом вошли и команды переговорщиков на официальных переговорах, которые завершились подписанием договора в июне 1997 г.
В одном из своих последних интервью Хал Сандерс сказал: «Я верю в идеалы, которые провозглашались во время возникновения моей нации, хотя я не уверен в том, что мы до сих пор придерживаемся их. Но я те теряю веру, и считаю, мы должны все возможное, чтобы воссоздать все то, что было нам всем так дорого когда-то».
В Таджикистане многие помнят, и я уверен, любят Хала, который совсем не был похож на распространенный в печати образ циничного американского дипломата. Это был тихий и спокойный, улыбчивый человек. Он сидел в одном ряду с таджиками и делал с ними «омин» желая Таджикистану мира и процветания. Мир праху твоему, Хал Сандерс, rest in peace!
21.11 13:47
