В ходе Астанинского саммита главами государств-членов была подписана Конвенция ШОС по противодействию экстремизму. Чем обусловлена разработка документа в этой сфере и какие новые механизмы противодействия экстремизму разработаны, в интервью «АП» рассказал Генеральный секретарь ШОС Рашид Алимов.
- Разве действующей нормативно-правовой базы ШОС не достаточно для борьбы с растущим экстремизмом?
- Угроза экстремизма – злободневная и острая проблема, требующая безотлагательного решения. Мы являемся свидетелями всплеска преступлений экстремистской направленности во всем мире. Противодействие этому деструктивному явлению - актуальная задача всего мирового сообщества. Лидеры государств-членов ШОС отметили необходимость разработки международной правовой базы противодействия экстремизму ещё на заре создания Организации, когда в 2001 году была принята Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.
До настоящего времени сотрудничество государств-членов ШОС в указанной сфере регламентировалось двумя документами: Шанхайской конвенцией о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 года и Концепцией сотрудничества государств-членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 5 июля 2005 года. Конвенция от 2001 года впервые закрепила понятие «экстремизм», принцип не оправдания и неотвратимости наказания за совершение данной категории преступлений, определила субъекты взаимодействия, формы, направления и механизмы сотрудничества. Концепция от 2005 года предметно и структурировано определила основные цели, задачи, принципы, направления, формы и механизмы взаимодействия в борьбе с «тремя злами».
Считаю важным напомнить, что государства-члены ШОС были первыми в сообществе наций, кто согласовал подобный правовой акт на основе консенсуса. К примеру, в ООН почти 40 лет идут дебаты по выработке Всеобщей конвенции по борьбе с терроризмом.
После принятия упомянутых документов прошли годы, изменился характер и масштабы этого явления. Новые угрозы международной безопасности требуют совершенствования методов борьбы с ними, принятия адекватных и своевременных мер. Конвенция от 2017 года, подписанная в ходе Астанинского саммита, сохраняет преемственность двух предыдущих актов и направлена на совершенствование механизма противодействия экстремизму на пространстве ШОС, развивает положения Стратегии развития ШОС до 2025 года, «перекликается» с основной тематикой и проблемами, решаемыми в рамках Глобальной контртеррористической стратегии ООН.
- Унаследовала ли новая Конвенция терминологию других документов по данному направлению в рамках ШОС? Изменилось ли понимание феномена «экстремизма» государствами-членами ШОС?
- Напомню, что определение «экстремизма» в рамках ШОС впервые было дано в Конвенции от 2001 года. Экстремизм был определен как «какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность…».
В Конвенции ШОС по противодействию экстремизму от 2017 года это определение отнесено к понятию «экстремистский акт», что стало более содержательно и раскрывает формы данной деструктивной деятельности. Термин «экстремизм» раскрывается не как «деяние», а как «идеология и практика». Закреплены также понятия «финансирование экстремизма», «экстремистские материалы», «экстремистская организация», «противодействие экстремизму» и другие.
Таким образом, с течением времени в документах ШОС наблюдается не только увеличение количества дефиниций в сфере противодействия экстремизму, общих для пространства ШОС, но и развитие уже существующего понятийного аппарата, что говорит о своевременной реакции на изменение политической конъюнктуры и ситуации в сфере безопасности.
Напомню, что Конвенция от 2001 года была принята за три месяца до террористической атаки 11 сентября. Такая своевременная оценка ситуации и превентивная реакция, безусловно, определяет высокий уровень взаимодействия государств-членов ШОС на направлении противодействия новым вызовам и угрозам.
- Появились ли новые направления и механизмы противодействия экстремизму?
- Да, безусловно. Во-первых, необходимо отметить, что Конвенция от 2017 года закрепляет комплексную систему мер противодействия экстремизму по сравнению с предыдущими правовыми актами. Определяет и устанавливает пределы юрисдикции Сторон, в том числе при наличии взаимной компетенции.
Во-вторых, помимо существующих направлений противодействия Конвенция также акцентирует внимание на разработке и реализации мер, включающих в себя предупреждение распространения экстремистской идеологии, предотвращение использования сети «Интернет» в экстремистских целях, усиление пропагандистской деятельности и патриотического воспитания, взаимодействие с международными и региональными организациями, исследовательскую деятельность, защиту потерпевших, свидетелей, иных участников уголовного судопроизводства и другие.
В-третьих, Конвенция формирует механизмы взаимодействия в сфере предупредительно-профилактической деятельности, совместного противодействия экстремизму, в том числе при проведении оперативно-разыскных и процессуальных действий, принятия мер обеспечения ответственности и конфискации имущества физических или юридических лиц, причастных к совершению экстремистских преступлений, информационного обмена, оказания правовой помощи, способствует унификации национальных законодательств.
- Что ещё, на Ваш взгляд, является новшеством в подписанной Конвенции? В чем её актуальность?
- Принятие Конвенции ШОС по противодействию экстремизму более чем актуально. Государства-члены Организации не только выразили глубокую озабоченность эскалацией проявлений экстремизма в 21 веке, но и объединились в понимании связи «двух зол» – экстремизма и терроризма.
В новом документе экстремизм недвусмысленно определяется как питательная среда терроризма, представляющего угрозу миру и безопасности, территориальной целостности государств, развитию дружественных отношений между ними и обеспечению прав и свобод человека. Государства-члены ШОС также особо подчеркнули недопустимость использования экстремизма в качестве инструмента реализации политических и геополитических целей.
Важнейшей новацией документа является общее видение правовых основ противодействия насильственному покушению на законную власть не только в контексте растущих террористических угроз, но и в более широком смысле предупреждения любого государственного переворота.
Не исключено, что новая Конвенция может стать стержневым, системообразующим актом, вокруг дефинитивных норм которого на пространстве ШОС будет формироваться весь массив антиэкстремистского законодательства. Этот документ – коллективный ответ ШОС на новые формы, методы и специфику экстремисткой деятельности.
21.11 20:47
