26.04 03:48
Группа «Шамс» давно уже стала некоего рода визиткой, по которой за рубежом узнают современную культуру Таджикистана, что не мешает ей оставаться одной из самых популярных и в самой республике. При этом коллектив уже десятки лет старается не поддаваться влиянию новых модных течений в музыке (как внутри страны, так и за ее пределами) и за это время практически не изменил своему изначальному стилю исполнения и качеству композиций. Они, основанные на старинных народных песнях, стихах таджикских классиков и национальных мелодиях, мгновенно становятся хитами и уходят в народ, не теряя свой популярности многие годы спустя.
Вот и в этот раз группа «Шамс» приехала в Россию порадовать поклонников своим творчеством. Хотя изначально поездка задумывалась как отдых с друзьями и концерты не планировались. После этого выступления, на следующий день, мы и встретились в номере одного из музыкантов в гостинице. И сразу же договорились, что это будет скорее не интервью, а такой квартирник, где можно было бы побеседовать в непринужденной обстановке. Так и получилось. Несмотря на то что коллектив был не в полном составе, а время было ограниченно, поговорили о многом, важном, наболевшем.
— Очень рады снова видеть вас в Москве. Вы запланировали гастроли по России или приехали по чьему-то приглашению? Какие города еще посетите?
Икболшо Завкибеков, руководитель группы «Шамс»: Спасибо, действительно, часто бываем в Москве. Здесь у нас, слава богу, очень много друзей, в том числе и среди коренных москвичей. Наши друзья — художники, музыканты и, конечно, наши земляки, проживающие здесь. Эти встречи нам дают какую-то энергию, которая вдохновляет и заряжает. Какие-то их нужды и мысли нас настраивают на творчество и рождение новых музыкальных произведений, песен. Буквально вчера прошел наш концерт, публика встретила нас очень тепло, было приятно, что мы не зря создаем песни, музыку. Это нас вдохновляет на новые творения.
— Раз у вас много поклонников и среди россиян, вчера кого больше было в зале - местной публики или все-таки земляков?
Икболшо: Конечно, больше было земляков, наших таджиков.
Нобовар Чаноров, солист группы «Шамс»: Но среди них, конечно, была и местная публика — любители и ценители восточной музыки.
Икболшо: В зале, где мы выступали, по-моему, работает Российский государственный оркестр, и было приятно, что многие музыканты из этого оркестра заинтересовались нашей музыкой, нашим творчеством. Они были в зале. Среди них мы встретили нашего земляка. Он играет на контрабасе. Его бабушка жила в Даврвазе, и он очень хорошо знаком с Таджикистаном, его музыкой. Мы с ним пообщались. Конечно, было приятно, что на концерт также пришли такие большие деятели культуры России и Таджикистана, как Валерий Ахадов, Зулфия Миршакар, которыми мы очень гордимся.
— Вы поедете дальше Москвы? То есть у вас все-таки гастроли по России?
Нобовар: Нет, это не совсем гастроли. Это опять же друзья нас пригласили. В первую очередь позвонили и пригласили как бы отдохнуть на пару дней. Потом, когда я прилетел — а я долго отдыхать не могу (смеется), — и решили концерт провести. Наши друзья — Аслишо Акимбеков, Додихудо, диаспора «Нур» предложили: давайте ребята, мы организуем вам концерт. После Москвы подумали, почему бы еще не провести в Питере (7 февраля) и в Екатеринбурге (13 февраля). В социальных сетях у нас уже афиши висят.
— На концерте в Москве много народу пришло?
Икболшо: Мы, честно говоря, ожидали больше. Зал был неполный, но для нас этого было достаточно.
Нобовар: С другой стороны, это, наоборот, хорошо, что пришли именно те, кто ценят и любят музыку, а в таком окружении всегда удобно и комфортно выступать, ты чувствуешь зрителя. Чтобы почувствовать всю их теплоту и энергию, народу было достаточно.
— Сегодня здесь не вся команда. Из кого состоит костяк группы? Вас сколько?
Нобовар: Здесь сейчас присутствуют Икболшо Завкибеков, руководитель нашей группы, наш старец дядя Ёкуб и барабанщик Баходур. Наши таблист и клавишник тоже в Москве, но сейчас отсутствуют. Нас шесть человек здесь. В Душанбе остался наш бас-гитарист. Еще есть наш певец Ахмад Асадбеков. А так в команде нас семь человек.
— Сколько лет вообще уже существует группа?
Нобовар: О, эта долгая история, и начинается всё, по сути, с 1974 года, с Икбола, главы группы. Возвращаясь к предыдущему вопросу, мы как-то с Далером (Назаровым. — Прим. ред.) посчитали, что нас уже около 70 человек в группе. То есть это ученики. Вокруг нас уже вот столько людей.
Когда они, то есть Икболшо и Далер, уже играли в Душанбе в 1974 году, я был еще маленький. Родился в 1970 году. Но начиная с 10 лет я слушал музыку Далера. Уже в 1988 году мы познакомились с Икболом, Далером и с дядей Яшей (Ёкубом. — Прим. ред.). В 1995-1997 годах начали вместе играть. Мы сначала формировались как любители, слушатели творчества Далера Назарова, а дальше уже образовались группа Далера Назарова.
— То есть костяк группы сформировался в 1990-е годы?
Нобовар: Под лейблом «Шамс» — да. Но популярность уже пришла в 2003 году, когда в Таджикистане у нас проводили такие огромные конкурсы и фестивали, как «Суруди сол» («Песня года». — Прим. ред.), где мы не раз занимали места и вот тогда прославились.
— А почему группу назвали «Шамс»?
Нобовар: «Шамс» в переводе означает «солнце». Это тоже идея Далера. Изначально была студия «Шамс а», а дальше из нее получилась одноименная группа.
— Музыканты того поколения, конца 1970-х и до 1990-х годов, от сегодняшней эстрады немножко обособлены. И сильно отличаются - и по исполнению, и по выбору материалов, и по жанру. Со стороны выглядит так, что вроде все в рамках современной эстрады, но тусовки разные. Между вами есть некоторое расстояние? Или, может, интересы разные?
Икболшо: Расстояния на самом деле нет. Мы друг с другом ладим, встречаемся в Душанбе. Просто поколения разные. Наша жизнь по-другому сложилась. Мы сегодня не занимаемся только тем, чтобы свою музыку популяризовать, у нас есть и молодые ребята, которые рядом с нами творят, учатся. Тем более если Далера взять: у него очень много учеников, он воспитал много хороших музыкантов. А другие артисты занимаются популярной музыкой. У них такой путь. Но мы с другими нашими артистами часто общаемся, я хожу на их записи. К примеру, Нигине Амонкуловой я записывал какие-то треки. Общаемся, дружим.
— Мы спрашивали у Далера, кого он может выделить из современной эстрады в РТ. Группа «Шамс» приводилась в качестве примера, но называть ее, понятно, нельзя было — вы же с ним, по сути, одна группа. Так вот, к сожалению, тогда он сказал, что сейчас никого назвать не может...
Икболшо: Ну скорее Далер имел в виду, что сейчас очень много артистов, которые поют под фонограмму. Все-таки музыка для музыкантов — в первую очередь их жизнь. То есть самый кайф и смак — это когда, независимо от того, где ты находишься, дома или на работе, ты играешь, и сам факт исполнения музыки становится духовной пищей, доставляет наслаждение. А есть много артистов, которые просто делают себе карьеру, записывают песни и выступают уже под фонограмму. Я тоже этого не понимаю, ну что это — выступать под фонограмму?
— Кажется, не было и такого, чтобы те же популярные сегодняшние артисты выступали в музее Гурминджа, а там раньше и вы играли, и другие, но менее известные артисты. Будто получалось деление формат-неформат...
Нобовар: Ну, вот именно это и есть формат. Сейчас вопрос в том, что такое формат, а они разные бывают.
Икболшо: Проект «Музей Гурминджа» между собой мы называли тусовкой. Естественно, молодым ребятам сейчас, чтобы выступить, надо арендовать зал, а это для них очень сложно материально. А мы в теплое время года предоставляли им площадку, где они вживую могли спеть свои песни или музыку, которую они сотворили, создали. В городе это получило большой резонанс. Люди стали этим интересоваться, приходить. Места даже не хватало. Люди спрашивали, когда будет очередной концерт. Причем концерты были разные. Старались делать и рок, и фьюжен, и джаз, и народные песни исполняли. И это все вживую. Также люди могли прийти к нам, взять в руки инструмент и поиграть. Сам музей живой, и жизнь живая, и музыка живая.
Нобовар: Первостепенное внимание у нас уделялось творчеству. А есть еще ребята, команды, новые звезды, которые музыкой занимаются, любят ее, но не понимают, что это такое. Есть попсовая музыка, где они больше внимания уделяют своему фейсу, пиару и прочему. Ценности у них другие. А есть ребята, которые занимаются творчеством. А творческая музыка — она совсем другая. То есть ребята, которые сюда пришли с любовью, они любят музыку. Икболшо, например, взял гитару и сыграл не для того, чтобы стать знаменитым, а для своего кайфа. Также дядя Ёкуб, также Баходур, также я. То есть мы влюблены были в музыку, а не так, чтобы любить звезд и стремиться быть популярными, как они.
— Песня в дуэте с Шабнами Сурайё «Аз та дил дил кинум» стала очень популярной среди ваших поклонников. Откуда появилась идея спеть вместе, тем более именно на памирском? У Шабнам не возникали трудности при произношении?
Нобовар: Таджикский народ талантливый. Шабнам талантлива и очень красиво поет. И когда она обратилась к нам с предложением сделать песню, я ей сказал, что для этого нужно будет находиться с нами. Потому что коллектив живой, надо находиться с ним, войти в эту колею. Она пять-шесть раз приходила к нам в студию. Мы сидели, работали, моментами, можно сказать, ничего и не делали. Она поняла, что это совсем другое. Я ее спросил, что бы она сама хотела. Она назвала эту песню — «Аз та дил дил кинум». Это народная памирская песня. Я еще в детстве ее пел. Наш очень хороший певец Асаншо Саидиков пел ее. В 2011 году в «Кохи Борбаде» (концертный зал в Душанбе. — Прим. ред.) на нашем концерте мы спели эту песню, а после этого мы с Шабнамом ее спели и постарались сделать это в более оригинальной форме. Мы чуть ли не полтора-два месяца работали над ней. И по идее я там не должен был петь, а в массы ушел вариант, где и я пою. Хотя я там просто показывал Шабнам, как надо спеть. И тут, как у нас принято, пираты первым делом выпустили этот вариант.
— То есть пираты выпустили не финальную, а черновую версию песни?
Нобовар: Нет-нет, так получилось, что мы были вынуждены спеть вместе эту песню на одном концерте. А на завтрашний день после выступления уже распространили песню. Изначально планировалось, что эту песню споет только Шабнам, это соло было. Но и так хорошо вышло.
— Желающих спеть дуэтом с группой «Шамс» очень много. С кем бы вы сами хотели спеть дуэтом?
Нобовар: Мы со всеми можем и хотим петь, но придет ли этот момент, это вдохновение, зависит не от нас.
— То есть нужно, чтобы вы прониклись к человеку?
Нобовар: Да, конечно. Или они к нам, или мы к ним.
Икболшо: С бабушками еще у нас был один дуэт.
— С какими бабушками?
Икболшо: Есть такая хорошая группа в Душанбе, называется «Бибиҷон» («Бабуля» — перевод с тадж.). Как раз в 2011 году перед своим концертом спели с ними. В основном с ними пели самаркандские, бухарские песни. Очень колоритно получилось. Они на концерте с нами выступали. Потом нас стали даже на корпоративы именно с ними приглашать.
— Помимо народных песен, стихи каких поэтов, современных или классиков, любите петь?
Икболшо: Мы как экспериментальная лаборатория, часто экспериментируем. Фундаментом всегда является наша традиционная музыка. Также берем за основу традиционную музыку других народов — африканскую, индийскую. Слова мы используем наших великих классиков — Джалолиддина Руми, Хофиз Шерози, Саъди Шерози. Из современных нам ближе Лоик Шерали, Бозор Собир и Гулрухсор.
— Как рождается у вас песня, точнее, как долго? Некоторые месяцами над этим работают...
Икболшо: У нас, честно говоря, некоторые песни даже не записаны и не вышли в свет. Многие песни рождаются, например, так: Нобовар принес какую-то мелодию, которая всех нас тронула; потом она обкатывается в живых выступлениях, каждый из нас что-то свое вносит, она обрастает всеми нами, участниками группы, и таким образом появляется новая песня.
Нобовар: Это как, например, я прихожу и говорю: ребята, я хочу такой дом построить. А группа, слава богу, до такой степени тебя хорошо знает, что уже точно знает, где какой кирпичик должен стоять.
— А что вдохновляет?
Нобовар: В первую очередь вдохновляет жизнь: как ты ее видишь, чувствуешь, как встречаешь рассвет, дышишь воздухом. В основе всего лежит природа, окружающая тебя среда.
— Сейчас даже одному очень трудно выезжать на гастроли за рубеж, а вас целая группа, семь человек. Как справляетесь с этим, тем более с учетом кризиса?
Нобовар: Справляемся, потому что у нас в райдере пока не указано, что нам нужен пятизвездочный отель, лимузины и прочее.
— Что же тогда входит в ваш райдер?
Нобовар: Пока что мы находимся в России за свой счет. И билет, и проживание — все за свой счет. Единственное, ребята помогли нам оплатить гостиницу наполовину.
— «Шамс» довольно-таки популярная группа не только в стране, но и за ее пределами. В материальном плане эта популярность что приносит?
Икболшо: Во-первых, мы этим занимаемся, потому что нам нравится наше дело, мы это любим. Пока что на свои доходы можем себя обеспечить. Дома у нас все хорошо. Сложности бывают, но, слава богу, пока справляемся.
Нобовар: Жаловаться не на что. Главное — есть талант. Если так взять, таких групп из семи-восьми человек сейчас просто нет, они давно распались. А мы рады тому, что мы вместе, и пусть это будет продолжаться и дальше. Сейчас во всем мире все люди ищут своих единомышленников, взаимопонимания, через те же социальные сети. А вы представьте, мы, эти семь человек, плюс наши поклонники уже столько лет вместе, и, слава богу, у нас есть эта связь, взаимопонимание. Ради этого можно многое вытерпеть и не думать о лимузинах и прочих атрибутах роскоши.
— Как вы проводите свободное время? Где любите отдыхать? Вы отдыхаете по отдельности или опять же все вместе, со своими семьями?
Нобовар: Получается, что я приехал сюда отдыхать один. (Смеется.) Но, как видите, опять мы вместе. Ну не получается у нас пока отдыхать поодиночке, и слава богу!
— А бывают моменты, что хотите махнуть на все рукой и спрятаться от всех на годик-другой?
Нобовар: Об этом пока мы только говорим. Бывает, иногда едем в Индию, на Памир — там у нас очень хорошие места, где мы полностью заряжаемся.
— Как восстанавливаетесь после концертов?
Нобовар: Ну, восстанавливаться... Вот если, к примеру, не обещать журналистам интервью, то можно выспаться, отдохнуть. (Смеется.)
— После России есть в планах другие зарубежные поездки, гастроли?
Нобовар: У нас еще с прошлого года есть предложение поехать на гастроли в Китай совместно с танцевальной группой «Падида» и еще двумя-тремя фольклорными исполнителями. То есть готовится большая шоу-программа. Сейчас этот вопрос на стадии переговоров. Наш человек поехал в Китай обговорить все моменты поездки. Мы пока изучаем контракт. Просто там сроки большие, почти на полгода нужно будет уехать, а для нас это многовато. На три месяца можно было бы.
— Как у любой известной музыкальной группы, у вас, скорее всего, много поклонниц. Не надоедают? Как с этим справляются жены? Не ревнуют?
Нобовар: Про ревность вопрос, наверное, к ним, женам. Бывают какие-то скандалы, без них никуда. Вот, к примеру, сейчас везде есть вайфай, и когда они видят, что мы в мессенджерах в сети, спрашивают, почему постоянно онлайн. Из дома, мол, не выходим, что ли? (Смеются.)
А так, у нас звездной болезни нет, и мы всегда среди народа. Нас можно всегда встретить в городе. Мы доступны. Надоедают звездам, а мы спокойно относимся ко всем.
— Над чем работаете? Что нового можно в ближайшее время ожидать? Еще год назад на Наврузе в Москве обещали новые песни...
Нобовар: На вчерашнем концерте почти все новое было. Но сейчас у нас есть песни, которые мы хотим записать. Это будет целый альбом. Туда войдут песни из цикла «красивое забытое старое». Например, у нас есть песня «Ёри мастчоҳӣ» («Подруга из Мастчох» — пер. с тадж.) на стихи Абулкосима Лохути, который в поезде встретил красивую девушку из Горной Мастчох и потом эти стихи вместе с музыкой посвятил ей. Долгое время эту песню пели и в Иране, и в Афганистане. Мы ее по-разному играли и в итоге пришли к мнению, что она должна прозвучать в стиле 1960-х. И половина нашего нового альбома в таком стиле будет.
— На Навруз ожидать вас в Москве уже по традиции?
Нобовар: Пока не знаем, где будем находиться в это время, потому что и в Канаду приглашают, и в Лондон, и в Китай вот. Но пока все на стадии переговоров.
— Сейчас в таджикских песнях стала популярной тематика миграции. Вы не подумываете тоже спеть про нее?
Нобовар: Есть артисты, которые быстро хотят взять и развиться. У нас есть очень хороший друг, кинорежиссер Умед Шомирзоширинов, который сочинил хорошую песню на слова Бозора Собира «Чаро намеоӣ?» («Почему не приходишь?» — пер. с тадж.). Это на самом деле тоже про мигрантов. Мне кажется, чем петь о «ғарибӣ» («жизнь на чужбине» — пер. с тадж.) или «Бечора мо...» («Бедные мы...» — пер. с тадж.), лучше вот такие слова красивые использовать из таких песен. Например, там есть такие строки «Дубора моҳ бадар шуд, чаро намеоӣ?» («Уже дважды сменилась луна, почему же ты не идешь?» — пер. с тадж.). Типа ваши гнезда вас всегда ждут, приезжайте. Поэтично все. Эту песню мы как раз вчера исполняли. И она тоже, по-моему, очень подходит для наших мигрантов.
— Вы всегда и всюду со своими национальными инструментами. Без них никак и нигде не получается?
Икболшо: Ну не только в композициях... Например, если мы куда-то выезжаем, естественно, попадаем в гости к нашим друзьям, и, когда играем на наших инструментах, для них это как бальзам на душу, звук родного края. Мы любим сами эти инструменты, играем на них. Это наша жизнь. Все музыкальное от них начинается.
Нобовар: Иногда после шумных концертов, играя на них, мы таким образом отдыхаем.
Россия для всех
