22 года тому назад, в октябре 1992 года, в Душанбе с западного направления вторглись военизированные формирования во главе с экс-председателем Верховного Совета, командующим Народным фронтом Таджикистана Сафарали Кенджаевым и одним из лидеров Народного фронта Рустамом Абдурахимовым.
Результатом этой военной акции стали десятки унесенных жизней молодых жителей Душанбе, Турсунзаде, Шахринава и Гиссара.
Чего хотел Кенджаев? Почему Ислам Каримов не помог Акбаршо Искандарову встретиться с Сафарали Кенджаевым и какое отношение имела 201-я дивизия к событиям тех дней?
Турсунзаде - оплот Кенджаева
Президентские выборы 91-го года в Таджикистане усилили раскол в обществе. Люди, проголосовавшие за Рахмона Набиева, стали считать себя победителями, а проигравшие начали открыто выступать против них. Митинги оппозиции в Душанбе с требованием отставки президента, начало войны в Курган-Тюбе, затем отставка Набиева стали ключевыми факторами открытой вражды между сторонами. В многонациональном Турсунзаде большинство жителей было запугано приходом к власти оппозиционных сил. Ибо они считали, что новая власть будет ориентирована на крайний национализм и средневековый ислам. Этому способствовала и пропаганда прокоммунистических сил, создавшая образ страшного врага в лице новой власти.
Примерно с середины лета 92-го года улицы Регара начали заполняться беженцами из Хатлонской области. Грузовики, прицепы, автобусы, нагруженные домашним скарбом, вереница женщин и детей, пешком медленно движущихся в сторону границы с Узбекистаном, стали обыденной картиной.
Власть в Душанбе, фактически находящаяся в руках оппозиции, не смогла взять под свой контроль всю Гиссарскую долину. Местные власти районов оказались между двух огней. Президента, которому они подчинялись, отстранили от должности, а новой центральной власти они не желали подчиняться в силу своих убеждений и поэтому оказались в незавидном положении. Сторонники оппозиции их игнорировали, обещая взять управление в свои руки в ближайшем будущем. Им пока мешала война в Хатлоне.
Другая часть населения с нетерпением ожидала Сангака Сафарова, который дал бой силам оппозиции.
Именно в такое анархическое время инициативу в свои руки взяли новые лидеры – в основном представители криминальных группировок. Должностные лица их поддержали.
Вскоре в Турсунзаде приехали представители Народного фронта из Хатлона и создали свою ячейку, назначив командиром одного из теневых лидеров района Ибодулло Бойматова. Он быстро собрал вокруг себя внушительный отряд бойцов и открыл тренировочный лагерь в окрестностях алюминиевого завода. Историки и эксперты утверждают, что ему оружием помогло соседнее государство. Так или иначе, весть о Ибоде как о спасителе города от возможного нападения «вовчиков» быстро охватила весь район.
По словам очевидцев, он был малообразованным человеком и имел буйный характер, так что в любое время мог выйти из-под контроля руководства НФ. Поэтому к нему были приставлены советники, часто приезжали люди Сангака Сафарова, а также бывший председатель Верховного Совета Таджикистана Сафарали Кенджаев.
Кенджаев проводил ряд встреч с населением. В этот период люди не получали зарплату, магазины и ларьки пустовали, за мукой, маслом, бензином, мылом и другими предметами первой необходимости люди совершали челночные вояжи в Узбекистан. Цены росли ежедневно. В такой трудный период большая часть населения встретила бывшего спикера парламента радостно и с надеждой. Были произнесены воодушевляющие речи. Появились агитаторы, которые призывали народ взяться за оружие и спасти родину.
Под знамена Народного фронта собрались не только люди, решившие взяться за оружие ради идеи. Кому-то обещали помочь земельным участком, кто-то надел камуфляж за мешок муки и 10 литров хлопкового масла, кто-то на этой волне хотел сделать карьеру. Были и те, кому оружие и «добро» начальства были нужны ради наживы, утоления своих грязных страстей. Их объединяло одно – неприятие власти исламистов.
Работник милиции Мухтор пришел в лагерь Народного фронта добровольно, как он сам заявил «по долгу службы». Зокир трудился на заводе, и его уговорил друг, обещая после службы устроить повыше. Ахад был учителем физкультуры и мечтал о карьере военного офицера. Нормурод работал в правлении колхоза, и ему обещали председательство после победы.
В лагере, после принятия в Народный фронт, боец получал оружие (автомат, пулемет или снайперскую винтовку, гранаты), снаряжение, продукты для дома.
Лагерь не был закрытым, после упражнений бойцы могли вернуться домой. Боевики вместе с автоматом получили право решать многие жизненно важные вопросы по своему усмотрению. Они могли нарушить все законы, не слушались ни милиции, ни властей, у них был в авторитете только командир отряда. В устах народа слова «автоматчик», «боевик», «командир» приобрели новое значение. Под этими словами начали понимать людей, которые способны решить всякие проблемы быстро и оперативно. Например, нужен земельный участок – обратись к боевикам, они быстро заставят председателя джамоата подписать документы. За короткий срок были ограблены колхозы, госучреждения, боевики не признавали никакую власть – они сами стали реальной властью. Увидев такое положение дел, масса молодых людей переметнулась на их сторону, каждый хотел иметь такие льготы. Личная выгода стала одной из основных причин пополнения отряда Бойматова.
Как вспоминает один из старых работников алюминиевого завода, 24 октября 1992 года, когда он шел на смену, увидел колонну автобусов. Думал, что рабочих везут куда-то. Оказывается, нет, это были бойцы, отправляющиеся в военный поход на Душанбе. Собралось много народа, перед ними выступили полевые командиры. Была объявлена задача – войти в столицу, занять президентский дворец, здание Верховного Совета, установить флаг. «Вы не одни, - говорили руководители, - с юга одновременно с вами войдут отряды Файзали и Сангака, встретимся на площади Озоди».
Только из Регара было отправлено несколько автобусов молодых ребят. К ним по дороге присоединились вооруженные группы из соседних районов - Шахринава и Гиссара.
Их ждали в семьях с победой. Однако большинство из тех, кто взял курс на Душанбе 24 октября 1992 года, не вернулись живыми. Отряды Гиссарской долины потерпели в столице сокрушительное поражение. Многие из бойцов пропали без вести, многие погибли. Было много раненых. При отступлении ночью в местности Шаамбары выжидавшая группа гиссарцев по ошибке приняла бежавших назад своих товарищей за врага и открыла по ним огонь. Пока картина прояснилась, уже были большие потери. Долгое время на трассе развевались белые флаги, свидетельствующие о массовой гибели людей на этом участке.
Вторжение
Накануне вторжения страна находилась в очень тяжелой ситуации. Продолжался социально-политический и экономический кризис, а на юге шли ожесточенные бои.
Вторжение готовилось тщательно. Причем дата менялась два раза. Как потом напишет в своей книге «Переворот в Таджикистане» сам Кенджаев, это было связано с тем, что его сторонники из Кулябской области и Вахшской долины не скоординировали должным образом свои действия.
«В связи со сложившейся ситуацией по согласованию со специалистами, генерал-полковником (Эдуард Воробьев, тогда заместитель главнокомандующего сухопутными войсками России, - прим. «АП»), профессорами, известными генералами и другими лицами, которые хотели предотвратить это кровопролитие, я позвонил председателю исполкома Совета народных депутатов Кулябской области Джахонхону (Джиенхону) Ризоеву. 12 октября пригласили его в Турсунзаде».
Дж. Ризоев прилетел на вертолете вместе с Рустамом Абдурахимовым (один из лидеров НФТ, председатель общества «Ошкоро»). По словам Кенджаева, «на переговорах они договорились о скорейшем проведении 16-й сессии Верховного Совета в одном из городов Ленинабадской области или соседнего Узбекистана. Депутаты должны были поднять вопрос отставки коалиционного правительства и его руководителей - Абдумалика Абдулоджонова и Акбаршо Искандарова». (Из книги С. Кенджаева.)
Были два варианта принудить правительство в Душанбе согласиться на сессию.
Вариант первый. Вооруженным путем свергнуть власть в Душанбе и созвать 16-ю сессию Верховного Совета. По словам Кенджаева, этот вариант был бы очень тяжелым и кровавым. Многие члены Народного фронта не поддержали его, поскольку он мог привести к большим жертвам.
Вариант второй. «С четырех сторон заехать в Душанбе без предупреждения и обратиться к населению, работникам МВД, КНБ, ко всем правоверным мусульманам и другим религиозным оппозиционным организациям через радио и телевидение и сообщить о намерениях НФТ. Что мы - сторонники прекращения войны и вошли в город лишь с целью проведения 16-й сессии в одном из городов Ленинабада и решения политических вопросов». (Из книги С. Кенджаева.)
Этот вариант был приемлемым для всех. Было решено, что группы Файзали Саидова, Лангари Лангариева, Сангака Сафарова, Якуба Салимова, Саидшо Шамолова и других командиров Кулябской области должны ввести в город не менее 2000 вооруженных бойцов и тяжелую боевую технику, чтобы без боев взять под контроль здание Верховного Совета, Железнодорожный и Центральный районы.
Другая группа, состоящая из 1100 человек, должна была взять под контроль здание Аппарата главы государства, республиканское радио и телевидение, Октябрьский район и северную часть Фрунзенского района.
Также предполагалось, что в Душанбе войдет Восит Самадов с группой Лангари Лангариева. Еще 500 вооруженных человек должны были прибыть из Ленинабада через Анзобский перевал…
«Когда речь зашла о Сангаке Сафарове, генерал-полковник Воробьев сказал: "Желательно, чтобы Сангак Сафаров не заходил в Душанбе, так как будет бесчинствовать. Мы намерены без кровопролития созвать сессию Верховного Совета". Другие участники его поддержали…» (Из книги С. Кенджаева.)
После долгих споров была назначена другая дата – 23 октября.
Генерал-полковник Воробьев пообещал, что 201-я дивизия закроет все въезды и выезды, чтобы оппозиция не смогла ввести в город тяжелую технику.
Однако и в этом случае Ризоев попросил отсрочку на один день. Они опять не успели подготовиться…
Нападение, которого ждали
Стало ли вторжение С. Кенджаева неожиданным для тогдашнего правительства?
В книге заместителя премьер-министра того времени Аслиддина Сохибназара «Рассвет, убивающий звезды» утверждается, что многие в правительстве знали о готовящемся нападении, но не знали, в какой именно день это произойдет.
Профессор Ибрагим Усманов, который тогда был деканом факультета журналистики Национального университета, вспоминает, что за несколько дней до вторжения Сафарали Кенджаева и его сторонников можно было предугадать, что скоро в Душанбе что-то произойдёт.
По словам профессора, тогда на остановках и стенах домов города появились большие листовки от имени Народного фронта Гиссарской долины. На листовках на трех языках - таджикском, русском и узбекском - говорилось, что народ не согласен с работой властей и что они хотят создать новое правительство во главе с Сафарали Кенджаевым. А до этого часто закрывалась железная дорога, соединяющая Душанбе с западными районами и далее – с другими странами.
23 октября председатель Верховного Совета, и.о. президента Акбаршо Искандаров издал указ «О введении чрезвычайного положения и комендантского часа на территории Душанбе» в целях скорейшей нормализации обстановки, восстановления законности и правопорядка, обеспечения безопасности граждан…
Но комендантский час был нарушен уже на следующий день, когда с запада в город вторглись военизированные формирования во главе с экс-председателем Верховного Совета Сафарали Кенджаевым и одним из лидеров Народного фронта Рустамом Абдурахимовым.
Когда вооруженная колонна подъехала к мосту на ул.Путовского, где ее должны были ждать Файзали Саидов и его люди, их огнем встретили вооруженные группы оппозиции.
«Противник занял очень хорошие позиции, откуда перед ними все было как на ладони. Бой продолжался 25-30 минут. Трое наших ребят получили ранения, один погиб. Но часть сил правительства (то есть сотрудники правоохранительных органов, – прим. ред.) и оппозиции была нами уничтожена, другая часть – бежала…» - писал Кенджаев.
Далее сторонники Кенджаева разделились на три группы. Первая взяла под контроль Аппарат президента, вторая - здание Верховного Совета, а третья во главе с Кенджаевым и Абдурахимовым отправилась к зданию Дома радио, а потом и телевидения, которое было захвачено без всяких проблем.
Запустить телевидение из-за отсутствия специалистов не смогли. Однако в то же утро, выступая по радио, Р.Абдурахимов объявил С.Кенджаева президентом страны…
Тогда в боевых действиях против группы С.Кенджаева выступили так называемая молодежь Душанбе и группы оппозиции, штабы которых находились в районе автобазы №3, мечети Южной, в районе Авула и Испечака. Основные бои произошли на мосту на Путовского, в районе гостиницы «Вахш», кинотеатра «Ватан» и других точках центра.
Вскоре, так и не дождавшись поддержки и понеся большие потери, нападавшие были вынуждены отступить. По некоторым данным, в событиях тех дней погибло свыше 100 человек, а ущерб, нанесенный городу, исчислялся сотнями миллионов.
Игроки, оставшиеся в тени
Акбаршо Искандаров, вспоминая об октябрьских событиях 1992 года, говорит, что в то утро он находился на правительственной даче. По словам Искандарова, он сразу связался с Министерством внутренних дел.
- Услышав, что произошло, я связался по телефону с Кенджаевым, потому что у меня с ним были нормальные отношения. Я спросил, чего он хочет и с какой целью напал на Душанбе. На что Кенджаев ответил, что он должен стать главой правительства в Таджикистане, - вспоминает А.Искандаров.
По словам А. Искандарова, тогда он не смог убедить Сафарали Кенджаева встретиться и обсудит всё.
- Тогда я связался с президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Я попросил его уговорить С.Кенджаева встретиться со мной. Но Ислам Каримов сказал, что это наша внутренняя политика и что он не хочет вмешиваться в нее.
Тем временем Олег Панфилов, тогда работавший корреспондентом «Независимой газеты» и агентства Associated Press в Таджикистане, говорит, что выдвижение Сафарали Кенджаева из Турсунзаде говорит о том, что он пользовался поддержкой Узбекистана, к тому времени пытавшегося перехватить у России инициативу контроля за Таджикистаном. По словам Панфилова, «не ясно, в какой степени Кенджаев пользовался поддержкой Ташкента, но в этом нет сомнения».
- Народный фронт имел чёткое задание от российских спецслужб и ГРУ, которые тщательно подбирали криминал и вооружали его. Кенджаева не могли поддержать по нескольким причинам: во-первых, он северянин по происхождению; во-вторых, его подозревали в связях с Ташкентом. Тогдашняя оппозиция также не могла его поддержать, поскольку Кенджаев уже зарекомендовал себя ярым противником демократии, - считает О.Панфилов.
Аналитик Султон Хамад тоже придерживается мнения, что проведение этой операции не обошлось без поддержки узбекских властей и, скорее всего, именно они оказали Кенджаеву посильную помощь.
- Но так как этот план не был согласован с российской стороной, которая имела большое влияние на группировки Сангака Сафарова, Лангари Лангариева и Файзали Саидова, этот план не был поддержан этими командирами Народного фронта, в итоге данная операция провалилась.
Акбаршо Искандаров, вспоминая свою встречу с Сафарали Кенджаевым, рассказывает, что через несколько часов тот позвонил и сказал, что согласен на встречу при условии, что она пройдёт в кабинете генерала Воробьёва в 201-й дивизии.
- Я пошёл на встречу с заместителем КНБ РТ генералом Пояндашоевым. Когда во время нашего нахождения в дивизии стало известно о провале планов Кенджаева, он, обращаясь к Воробьёву, сказал: «Где обещанные танки и поддержка, мы ведь так не договаривались».
Убийство после мира
После того как Душанбе был занят силами Народного фронта, с апреля 1995 по 1999 год Сафарали Кенджаев возглавлял комитет Маджлиси Оли Таджикистана по правопорядку, законодательству и правам человека. 30 марта 1999 года Кенджаев вместе со своим телохранителем и водителем был убит в Душанбе.
- Сафарали Кенджаев был человеком упрямым, у которого было своё мнение; человек, который твёрдо был убеждён, что, кроме него, никто не сможет управлять страной, - вспоминает Акбаршо Искандаров.
Напомнив об официальной версии убийства, А.Искандаров сказал, что после возвращения из Туркменистана, где он работал послом, он не пытался узнать причину смерти Кенджаева.
Профессор Иброхим Усмонов говорит, что он виделся с Сафарали Кенджаевым за два дня до его смерти.
- Мы встретились по пути в Ашт. Тогда я и Кенджаев являлись депутатами парламента. Но по поводу его смерти у меня только официальная версия.
Олег Панфилов уверен, что все громкие убийства в Таджикистане в 90-е годы были практически заказные:
- От людей в основном избавлялись по политическим причинам. Как от оппозиции, так и от провластных персон - Кенджаева, Сангака Сафарова, Файзали Саидова и многих других. «Мавр сделал своё дело, мавр должен уйти», даже если мавр и не смог окончательно выполнить своё задание.
21.11 13:39
