11 сентября в Душанбе состоится встреча глав государств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В практическом плане для Таджикистана не столько важен сам саммит, сколько возможность для таджикского президента Эмомали Рахмона обсудить с каждым из своих коллег имеющие место быть проблемы в двусторонних отношениях.
… с крупными игроками
ДЛЯ граждан Таджикистана особую важность представляет обсуждение на высшем уровне нынешнего состояния и перспективы развития таджикско-российских отношений, прежде всего, в сфере экономики. Одним из факторов, оказывающих постоянное и существенное, если не определяющее, влияние на развитие страны является трудовая миграция её граждан в Россию.
Согласно данным ФСМ РФ, по состоянию на 4 сентября число граждан Таджикистана, находящихся на территории России, составляет 1 млн. 170 тыс. 403 человека. Ранее, эксперт по проблемам трудовой миграции профессор Рахмон Ульмасов, также ссылаясь на данные ФМС, подчёркивал, что среди этих граждан число тех, кому нет ещё 17 лет, составляет чуть больше 128 тыс. человек. Денежные переводы через банки на родину тех, кто имеет и реализует возможность трудиться в России, составили в 2013 г., по данным ЦСИ республики, примерно $4,2 млрд. Это почти половина таджикского ВВП.
Деньги трудовых мигрантов шли не только по банковским каналам. Трудовые мигранты активно занимались направлением на родину и товарных потоков. Находящиеся в теме люди говорят, что если суммировать переводы трудовых мигрантов по банковским и небанковским каналам, а также стоимость товарных потоков, то общая сумма поступлений от трудовых мигрантов будет составлять около $5 млрд. Если к этому присовокупить то обстоятельство, что деньги трудовых мигрантов активно участвуют, в самых различных формах, в экономической жизни страны, то впору говорить о том, что они составляют не половину ВВП республики, а гораздо большую её часть.
Данная реальность, а также отсутствие на сегодняшний день и на видимую перспективу практической альтернативы денежному потоку из России, как важнейшему источнику поддержания социально-экономической, следовательно, и политической стабильности в республике, предопределяет необходимость концентрации усилий таджикской стороны на обеспечение максимально благоприятных условий для таджикских мигрантов, оказавшихся волею судеб на российских просторах. В частности, очевидным представляется необходимость для таджикской стороны настаивать на предоставлении хотя бы тех льгот, которые предоставлены трудовым мигрантам из Кыргызстана. Например, предоставления 90 дневного безрегистрационного пребывания для граждан республики в РФ. Уж если такая льгота существует для граждан Кыргызстана и, тем более, Украины (её граждане могут без особых проблем пребывать без регистрации на территории России до 270 дней), находящейся в состоянии жёсткой политической конфронтации с Россией, то почему она не может быть предоставлена гражданам Таджикистана, являющегося её основным военно-политическим партнёром в регионе, обеспечивающим её безопасность на южном и юго-восточном направлении?
На фоне соглашений на сумму в $15 млрд., заключённых в ходе визита председателя КНР Си Цзиньпина в Узбекистан в 2013 г. и в $6 млрд. в ходе визита президента Ислама Каримова в Китай в нынешнем году, гораздо более скромной выглядит динамика развития таджикско-китайских отношений в последнее время. Государственный визит китайского лидера, совмещённый с проведением в Душанбе саммита глав государств ШОС, предоставляет возможность обсудить проблемы дальнейшего развития двусторонних отношений.
В том, что проблемы имеют место быть, сомнений нет. Одна из них далеко не нова. Китай достаточно активно вкладывается в горнодобывающую отрасль таджикской экономики, развитие дорожно-транспортной инфраструктуры (строительство дорог или их модернизацию, модернизацию и строительство тоннелей и т.д.). Гораздо меньший интерес он проявляет к таджикским инициативам по поводу включения республики в планируемые им проекты строительства трансрегиональной железной дороги. И мягко, но однозначно, уклоняется от какого-либо участия в реализации гидроэнергетических проектов в республике, включая реализацию уже подписанных и одобренных в свое время на всех уровнях китайской и таджикской администраций соглашений о строительстве ГЭС на реке Зерафшан.
Таджикистан крайне нуждается в альтернативном единственному существующему железнодорожному выходу во внешний мир. И в ещё большей степени, в строительстве ГЭС, позволяющих эффективно воспользоваться вторым по величине в СНГ собственным гидроэнергетическим потенциалом. Двусторонние переговоры на высшем уровне предоставляют таджикской стороне хорошую возможность поднять оба этих вопроса. И если на них удастся достичь позитивных подвижек, то их можно будет считать по настоящему успешными.
В годы нахождения у власти президента Махмуда Ахмадинежада отношения между Таджикистаном и Ираном вышли на уровень реального политического и стратегического партнёрства. После его ухода с президентского постав в таджикско-иранских отношениях, к сожалению, наступила вполне ощутимая пауза, чреватая переходом в ситуацию застоя. Возможно, первое посещение Таджикистана с официальным визитом президента Хасана Рухани, совмещённое с его участием в саммите ШОС, позволит устранить ставшие вполне очевидными за последний год негативные явления в двусторонних отношениях.
…с ближайшими соседями
ИЗ бывших советских республик непосредственными соседями Таджикистана являются Узбекистан и Кыргызстан. Печально, что отношения между тремя постсоветскими соседями складываются не самым лучшим образом. Площадка ШОС предоставляет неплохую возможность для ревизии этих отношений.
Таджикистан и Узбекистан являются самыми близкими друг к другу по характеру традиционной культуры и жизненному укладу своих народов. Да и в годы советской власти наиболее тесными были экономические связи Таджикистана именно с Узбекистаном. Через его территорию осуществлялась, примерно со второй половины ноября и по конец апреля/начало мая, когда закрывались высокогорные перевалы, наземная связь южных и центральных регионов Таджикистана с северными районами республики. Через его же территорию обеспечивался выход республики на большое советское пространство.
После обретения независимости отношения между странами довольно быстро стали осложняться. Не вдаваясь в детали, следует признать, что сегодня отношения между двумя государствами впору квалифицировать как не отвечающие их коренным национальным интересам.
В силу имеющих место быть объективных политических реалий в каждой из наших стран, снятие существующей в таджикско-узбекских отношениях напряжённости, исключающей какое-либо позитивное сотрудничество между ними в разрешении актуальных для Таджикистана энергетических и транспортно-коммуникационных проблем, было затруднено. Во всяком случае, так было до настоящего времени. Хотя нельзя исключать и такого поворота событий, когда при возникновении определённых условий, а они могут возникнуть в любой момент, характер отношений между двумя странами может претерпеть изменение в лучшую сторону даже без изменения этих реалий. Это может случиться, например, при таких подвижках в ситуации в самом регионе или на фоне событий, разворачивающихся на более широком пространстве. Кстати, то же самое можно сказать и в отношении имеющихся проблем с Кыргызстаном.
Мы видим, как на наших глазах набирает силу военно-политическое противостояние самых больших государств и одного государственного объединения современного мира – США, Европейского Союза, России и Китая. К настоящему времени оно трансформировалось в прямое и жёсткое, хотя и опосредованное, столкновение их интересов в третьих странах – в 2008 году в Грузии, с 2011 года в Сирии, с ноября 2013 по настоящее время в Украине, со всеми вытекающими для последних последствиями - Гражданской войной для Сирии и Украины, утратой территориальной целостности для Грузии и Украины. И всё это стало возможным ввиду внутреннего разлада в них.
Но если неспособность политических элит названных стран найти приемлемые решения внутренним противоречиям привела к тому, что они сами стали инструментами обеспечения интересов больших государств, а их страны в поле, где всё это происходит, то почему нельзя предположить, что то же самое может случиться, с возможным ущербом для их суверенитета, и со странами Центральной Азии, находящимися в не самых лучших отношениях друг с другом и не могущих найти приемлемого решения для существующих между ними противоречий?
Во всяком случае, уж если они встречаются друг с другом, имеет смысл вести двусторонний, а то и трёхсторонний разговор по поводу возможности возникновения реальных угроз их национальным интересам, идентификации этих угроз и их источников, опять же реальных, а не надуманных, и способов их нейтрализации.
В принципе, нет таких проблем в отношениях между Таджикистаном, Узбекистаном и Кыргызстаном, которые невозможно было бы разрешить посредством конструктивного диалога и налаживания сотрудничества. Опасения Узбекистана по поводу строительства гидроэнергетических объектов на реках Таджикистана и Кыргызстана может быть снято участием самого Узбекистана в реализации таджикских и кыргызских гидроэнергетических и гидротехнических проектов и вхождение, на этой основе, в менеджмент их строительства и последующей эксплуатации пропорционально доли его участия. Кстати, таджикская сторона уже предлагало данную опцию, позволяющую снять опасений узбекской стороны по поводу возможного использования Рогунской ГЭС, в сугубо политических целях.
Что же касается общего механизма пользования водно-энергетическими ресурсами региона, то, что мешает нынешним государствам Центральной Азии вернуться к хорошо зарекомендовавшей себя прежней советской модели? Инфраструктура, обеспечивавшая функционирование данной модели, никуда не делась. Специалисты пока тоже имеются в наличии. Естественно, необходимо будет модернизировать модель, переподготовить, а при необходимости и вновь подготовить необходимые кадры. В том, что специалисты найдут общий язык и будут слаженно работать, нет ни малейших сомнений. Была бы добрая на то политическая воля руководителей государства, а всё остальное приложится.
Сегодня на пространстве СНГ Таджикистан имеет визовые отношения лишь с Узбекистаном. Причём визовой режим он ввёл лишь в ответ на соответствующее решение узбекской стороны. В принципе, Таджикистан всегда готов снять визовый режим со своим соседом, ибо полагает, что каких-либо угроз, которые можно было бы предотвратить путём его сохранения, из Узбекистана не исходит. Вряд ли подобные угрозы могут исходить для Узбекистана и из Таджикистана. Но вполне очевидно – снятие ненужных препонов может стимулировать развитее двусторонних отношений, создать благоприятные условия для развития сотрудничества. Известно, что нет лучшего способа для снятия взаимных опасений, чем налаживание взаимовыгодного, равноправного политического, экономического, культурного сотрудничества.
Так уж сложились обстоятельства, что сегодня наиболее острые пограничные вопросы у Таджикистана и Узбекистана имеются с Кыргызстаном. У Таджикистана то и дело возникают сложности с Кыргызстаном на участке границы, где сталкиваются хозяйственные интересы жителей Исфаринского района республики и Баткенской области соседнего государства. Может быть, в настоящее время имеет смысл адаптировать к современным условия ту модель хозяйственного использования спорных участков, которая практиковалась в советское время и заняться созданием прагматичной, приемлемой для сторон и способной быть успешно применённой концепции разрешения существующих пограничных споров. Без спешки и, тем более, поднимания на щит пограничной проблематики в интересах внутренней политической борьбы, набирания политических очков и на этой основе создания для себя политиками реноме единственных борцов за национальные интересы. И опять же, имея в виду, что отсутствие нацеленности на поиск прагматичных решений для существующих между государствами региона, а, тем более, сознательное их нагнетание, делает каждое из государств региона в отдельности и всех их вместе взятых уязвимыми перед лицом вызовов извне.
22.11 08:19
