Жители горных кишлаков Турсунзадевского района находятся в ожидании реорганизации крупных фермерских хозяйств. Здесь не любят фермеров. Основной причиной конфликта с ними является спор за выгон скота. Фермеры требуют платить за каждого животного, которое пасется на их пастбищах, а народ упорно не хочет тратить деньги на это, считая, что земля принадлежит обществу.
Ноша оказалась непосильной
ЗЕМЛИ горного кишлака Ханака раньше служили базой для заготовки сена и зерна для колхоза «Коммунизм», затем - совхоза им. К. Назирова. Однако вскоре совхоз обанкротился, и тогдашнему руководству срочно нужны были деньги для погашения задолженностей, поэтому без участия местного населения они втихую продали землю состоятельным людям. Жители задним числом узнали, что теперь их земля перешла в руки трех фермеров, двое из которых и вовсе не проживают в их кишлаке. Как говорит бывший бригадир А. Мирзоев, только посевных земель было около 120 га, остальное было пастбищем, где заготавливали сено для хозяйства и для себя.
Президент Таджикистана Эмомали Рахмон в одном из своих выступлений подчеркнул, что целью земельной реформы в Республике Таджикистан - создание благоприятных условий для организации различных форм хозяйствования и на этой основе увеличение производства сельскохозяйственной продукции. Однако практика показала, что большинство дехканских хозяйств, особенно на неорошаемых землях, не справляются с возложенными на них задачами. Дело в том, что в их распоряжение попали по 100-500 га земель, а управлять ими практически невозможно в одиночку, что отрицательно сказывается на урожайности выращиваемой сельхозпродукции. Ярким примером тому – сложившаяся ситуация в Ханаке. Раньше здесь бригады давали хороший урожай зерна: до 2 тонн с гектара, что для богарных земель является приемлемым. Сегодня урожайность упала до минимума – редко, кто получает свыше тонны с одного гектара. Когда-то отсюда вывозили зерно и сено тоннами, теперь этого нет.
За молоком - в город?
ПОСЛЕ расформирования совхоза около большая часть трудоспособного населения лишилась работы. Правда, у них есть возможность прокормить свои семьи за счет подсобных хозяйств, президентских земель и содержания домашнего скота. Однако земля есть не у всех, семьи, созданные после 2000 года, не имеют ничего, кроме 10-15 соток участка.
Особенно трудно стало содержать скот: негде его пасти. Поэтому дехкане вынуждены продавать его за бесценок и искать работу вдали от дома. Резкое снижение поголовья домашнего скота в подсобных хозяйствах населения горных кишлаков связано также с приватизацией пастбищ.
- День за днем становится все труднее содержать корову, - жалуется Исроил, житель кишлака Ханака Турсунзадевского района. - Сейчас у земли хозяев много, а скот негде пасти. Раньше люди держали, как минимум, 10 коров, разводили овец и коз, почти у каждого третьего жителя была лошадь. Сейчас многие живут как в городской квартире. Зайдите в дом любого из них – во дворе много подсобных строений: хлев, сарай и другое. Но они пустуют. Если раньше там держался скот, хранились сено и дрова с запасом на 2-3 года, то теперь все перевернулось с ног на голову. Получается, что за молоком мы теперь должны ездить в город?
- В нашем кишлаке, примерно, 130 хозяйств и около 300 трудоспособных мужчин, - говорит его сосед Умар. - При совхозе все они были обеспечены работой. Сейчас же только 15 человек работает в школе, есть 2 фельдшера, 10 жителей являются членами ДФХ, остальные - без работы. Было бы лучше, если бы отняли часть земель у фермеров и отдали ее другим.
Чупонкул Авазов всю жизнь проработал в колхозе, и он тоже не против, чтобы фермеры были. Но ему обидно, когда земля, которую веками обрабатывали их отцы и деды, сегодня принадлежит людям, которые тут никогда не жили. «Откуда у них появится чувство патриотизма за малую родину, разве они станут помогать нам в решении вопросов благоустройства, ремонта дорог, мостов, школы? Они знают только, как сдирать с нас деньги за то, что мы на «их» земле пасем наш скот», - возмущается пожилой дехканин.
Голые короли
Госорганы защищают права землепользователей, а кто лишен земли, тот оказывается как бы вне закона. С точки зрения официальных лиц, народ сам не хочет работать, а некоторые мутят воду, критикуя земельную политику джамоата. «Просто все они - тунеядцы», - заявляет источник из госведомства, имя которого не сообщаем по его настоянию.
У Чупонкула Авазова на это есть резонный ответ:
- Мы - не тунеядцы. Мы любим работать. Просто негде. В 90-годы мы не понимали фермерское дело. Да и денег на это не было. Сегодня уже другая ситуация. Многие из нас хотят стать фермерами: наши дети, работая в России, уже заработали стартовый капитал. Но ведь наша земля уже поделена, ее больше нет! Извините, но как фермер, у которого нет ни техники, ни рабочих, может обработать столько земли?
Фермеры здешние, как голые короли: нет своей техники, принять на работу других людей и платить им зарплату они не могут. Единственный источник дохода – аренда или взимание платы с населения за выпас скота. Когда местные жители отказались платить, фермеры привели стадо коров из долины. Тамошнее население оказалось более щедрым, чем горцы, они платят по 40-50 сомони за поголовье. В этом году на землях только этих трех фермеров паслись более 1000 коров в течение 6 месяцев. Оказывается, содержать пастбища - дело прибыльное. Вот истинная причина, почему фермеры не хотят делиться землей, отдавать в аренду или нанимать рабочих из числа местного населения.
Из-за того что фермер требует слишком высокую плату – 4 центнера с га, люди не хотят брать у них землю в аренду. «Лучше сделать, как в Согдийской области, где принято решение на месте крупных фермерских хозяйств создавать несколько небольших», - уверен К. Шарипов, местный депутат.
Однако в Турсунзаде вопрос о реорганизации крупных ДФХ может стать спорным. Так как, по словам председателя ассоциации ДФХ района Баходура Холбобоева, такие мелкие хозяйства, которые имеют 1-2 га земли, часто не оправдывают свои расходы. Но, с другой стороны, и слишком большие тоже не имеют возможность ухаживать за всей территорией своего хозяйства.
По мнению жителей Ханака, на месте 4 фермерских хозяйств можно создать несколько новых. «Это будут новые рабочие места, которые могут удержать молодежь от миграции», – говорят они.
По закону, фермеры обязаны принимать меры по улучшению урожайности земель, охранять природные и водные ресурсы, находящиеся на территории их хозяйства. На практике же они не справляются с этой обязанностью. Исчезли целые леса боярышника, высыхают источники, которые раньше обеспечивали водой пастбища. В итоге, стадо идет на водопой к речке, из которой пьют воду около 2 тыс. населения двух горных кишлаков – Карони и Ханака. В свое время, когда существовал колхоз, бригады ухаживали за источниками: сооружали колодцы, дезинфицировали их регулярно. По словам сотрудника отдела экологии хукумата города Турсунзаде А. Курбанова, современные фермерские хозяйства не выполняют законные обязанности по охране природы. «Вырубая деревья в окружающих уже итак редких лесах, они стараются увеличить свои земли, - говорит специалист. – В итоге возникает эрозия почвы и страдает природа».
Теперь вслушаемся в слова молодого фермера Инома Хакимова, у которого 130 га земли. Он жалуется на односельчан, что они его не понимают. «У меня всего 3 га яблоневого сада, все остальное - пастбище. Я плачу налоги вовремя. Работаю день и ночь. Просто так яблони не растут. Как прикажете их понимать, если они пускают на территорию моего хозяйства свой скот? Чтобы вырастить одно только дерево, знаете, сколько времени, расходов и сил требуется? И я, конечно, вынужден защищать свое дело. Если им нужна земля, пусть обращаются с заявлением в джамоат, и им помогут создать такие же хозяйства, как мое, например», - считает Хакимов.
Хаос, созданный земкомами
Одной из основных причин конфликта, по словам дехкан, являются халатное отношение работников земельных комитетов к своим обязанностям. Следует отметить, что их противоправные действия в сфере распределения земли и восстановления сельских хозяйств стали причиной недовольства населения.
Например, у фермерского хозяйства под руководством Садулло Меликулова в сертификате указано 9 га земли, а он говорит, что его земля составляет 0,78 га. Когда он обратился с жалобой в земельный комитет, комиссия проверила и установила, что действительно у него 0,78 га. А фермер с 1999 года платит налоги за 9 га. Он еще жалуется, что соседние ДФХ незаконно отобрали его землю и собирается через суд восстановить свой земельный участок. Или тот же Ином Хакимов уверен, что платит налоги за 10 га садового участка земли, а на самом деле у него всего 3 га. А разница налога между садом и пастбищем приличная.
Население недовольно тем, что землемеры джамоата не установили границы между ДФХ. Председатели фермерских хозяйств не показывают свои карты и требуют платы за все: за сенокос, за посев, за выпас…
«Если бы установили щиты с названием того или иного ДФХ, указали размеры земельной площади, повесили бы там карту, то и споров никаких не возникало бы, - считает Асадулло Ахадов, 14-летний сын которого недавно был оштрафован на 200 сомони за то, что пустил скот на территорию фермерского хозяйства. – Поэтому нам пришлось заплатить, и все потому, что не знаешь, где свободное пастбище, а где частная земля».
Из-за того что нет прозрачности в работе земкомов, народ подозревает их в сговоре с фермерами. Когда нет определенности с границами участков, фермер может претендовать на каждый клочок общественной земли, а народ, не зная об этом, вынужден расставаться со своими кровными в виде тех же штрафов или еще чего другого.
Вот так решается Стратегия снижения бедности в джамоате Навабад Турсунзадевского района.
19.04 09:26
