Мысли вслух к 600-летнему юбилею Абдурахмана Джами.
Известный иранист Михаил Занд в своей книге «Шесть веков славы» обозначил роль и место Абдурахмана Джами такими словами: «…Он Геркулесов столп, стоящий на границе великого океана классической персидско-таджикской литературы».
Как видим, М. Занд сравнил таджикского классика с Геркулесом (Гераклом), древнегреческим героем, сыном бога Зевса, свершившим по легендам двенадцать подвигов. Этим необычным сравнением он хотел ярче передать и подчеркнуть величие и духовный подвиг Абдурахмана Джами в истории как персидско-таджикской, так и всей мировой литературы.
Действительно, персидско-таджикская литература сотворена духовным подвигом таких величайших имен, как Рудаки, Фирдоуси, Низами, Носир Хусрав, Джалаладдин Балхи (Руми), Саади, Хафиз, Омар Хайям и Джами. Мы назвали только самые величайшие имена, которые известны не только среди таджиков и персов, но и большинства народов мира. Но есть также великие и менее великие имена (Хакани, Дакики, Анвари, Унсури, Фаррухи, Фахриддин Гургани, Аттор, Санои, Адиб Сабир Тирмизи, Носири Бухорои и сотни других), без творчества которых невозможно представить классическую персидско-таджикскую литературу.
Здесь невольно вспоминаются слова великого немецкого поэта и мыслителя Гёте, который говорил: «Персы из всех своих поэтов за пять столетий признали достойными только семерых, а ведь среди тех, кого они не назвали, многие будут лучше меня».
Из этой среды величайших поэтов и мыслителей Джами выпала судьба завершителя великой персидско-таджикской литературы – единой для современных таджиков, иранцев и афганцев. Эта великая литература, продолжавшаяся в течение шести веков (IX–XV вв.), зародилась, сформировалась и развивалась на едином культурном пространстве Иранзамина (в исторической географии известна под названием Иранское плато), занимавшего весь Средний Восток примерно в 2,5 миллиона квадратных километров.
В 20–30-е годы ХХ века, когда со стороны определенных кругов, являющихся недоброжелателями таджикского народа, возникли проблемы идеологического характера относительно культурного наследия таджиков, Садриддин Айни в качестве ответного контраргумента предложил термин «персидско-таджикская литература» («адабиёти форсу точик»), чтобы мы, таджики, не лишились огромнейшего пласта своего литературного наследия, в том числе богатейшего наследия Абдурахмана Джами. С этой целью С.Айни со своими единомышленниками в 1940 году создал вторую антологию под названием «Намунахои адабиёти точик» («Образцы таджикской литературы»), через которую он вернул нам, таджикам, наших величайших поэтов и писателей, включая Абдурахмана Джами. Да, читателю не надо удивляться, что в течение 20–30-х годов прошлого века, то есть в течение почти двух десятилетий после образования Таджикистана, таджики были лишены возможности рассматривать творения Джами и других великих представителей персидско-таджикской литературы, родившихся по ту сторону реки Амударьи, в качестве собственного национального наследия. И только начиная с 1940 года, прежде всего усилиями С.Айни, положение изменилось. Следует отметить, что данный термин впоследствии был признан не только в Таджикистане, но и всей советской и передовой европейской иранистикой.
После возврата Джами (а также Фирдоуси, Низами, Саади, Хафиза и других) в лоно таджикской культуры ХХ века в Таджикистане началось всестороннее изучение его богатого наследия, начали издаваться большими тиражами его произведения, переложенные на таджикскую кириллицу. Были осуществлены великолепные переводы на русский язык, изданные издательством «Ирфон» в четырех томах его «Избранных произведений». А в 1964 году общественность Таджикистана широко отметила 550-летие Абдурахмана Джами.
И вот спустя пятьдесят лет, уже в независимом Таджикистане, мы отмечаем 600-летие Абдурахмана Джами (1414–2014), тем самым еще раз подчеркивая огромное значение и роль его наследия для современных таджиков. Но главная цель празднования этого и других юбилеев наших классиков - это призыв к современникам, прежде всего к молодежи, обратиться к творчеству Джами, к чтению и освоению его наследия, которое никогда, ни в какой технологический век не потеряет свое значение для духовного возвышения человека.
Творчество Джами многогранно, его перу принадлежат многочисленные поэтические, религиозные и суфийско-мистические произведения. Венцом его творений считается поэтическое произведение «Семь престолов» («Хафт авранг»), состоящее из семи поэм. Но здесь особо хотелось бы отметить его этико-дидактическое сочинение «Бахаристан» («Весенний сад»), написанное в подражание «Гулистану» («Розовый сад») Саади. Во вступлении к «Бахаристану» он пишет: «Для того чтобы заострить его память (Джами имеет в виду своего сына Зиёуддина Юсуфа) и сделать ум его более изящным, я читал ему временами строки из книги «Гулистан»… В это-то время и пришло мне на ум сочинить несколько страниц в том же стиле и несколько отрывков в том же духе, чтобы поведать их присутствующим, а отсутствующим сделать дар».
Хотя Джами скромно говорит, что он подражатель Саади, но его «Бахаристан» - это не простое подражание, а совершенно оригинальное произведение, его дар своим современникам и будущим поколениям. И этот бесценный дар великого поэта дошел до нас, потомков, и, как и в прошлые века, служит для духовного и нравственного воспитания подрастающего поколения. Сокровенные мысли «Бахаристана» вечны для всех времен и народов, они лаконично формулируют простые, но извечные истины, которые никогда не потеряют свое значение, как, например, в следующей притче: «Есть пять вещей, данных каждому человеку и во имя его жизни вложенных в его руки: здоровье, безопасность, достаток, верный друг и покой. Для того, кто лишен их, закрыты двери счастья:
В пяти вещах на свете счастье скрыто,
Сошлись во мненьи светочи наук:
Надежный мир, покой, здоровье, благо
И преданный тебе навеки друг».
Вдумчиво читая и переосмысливая подобные строки Джами из «Бахаристана», а также других его произведений, каждый думающий и проницательный человек, живущий в любом веке, извлечет пользу для своего ума и души.
Поистине Джами является «Геркулесовым столпом» завершающего, шестого века безбрежного океана классической персидско-таджикской литературы. После пятнадцатого века в силу религиозных войн и распрей единое культурное и религиозное (до XV века включительно основным религиозным толком не только в Мавераннахре (Средней Азии) и Хорасане (Афганистане), но также и в Персии (Иране) был суннитский ислам) пространство разрушилось, и началась эпоха развития отдельных литератур на персидско-таджикском языке. Фундаментом этих литератур является персидско-таджикская классическая литература, литература «шести веков славы», завершителем которой является великий Абдурахман Джами.
17.04 02:35
