В редакцию «АП» обратился житель Исфаринского района Алиджон Байзаков с просьбой помочь в вопросе возвращения известкового завода истинным владельцам. По его словам, завод был «захвачен» столичными «рейдерами».
Чтобы разобраться в этом деле, корреспондент «АП» выехал в Исфару.
У ворот предприятия никого не оказалось, наш шофер сам открыл ворота, и мы заехали на территорию завода.
Сразу стало понятно, что завод уже давно не работает. Имущество унесли, а оставшаяся часть покрылась ржавчиной. Печи по производству извести, разрушены, технологические линии вышли из строя, железные ограждения спилены и увезены. Два аппарата по выпуску бетонных блоков уже давно не работают, от единственного оставшегося трактора остался только скелет.
Офис предприятия напоминает сарай. На полу душевых комнат лежит сено, видимо, некоторое время там держали скот. Котельная полностью вышла из строя, а на земле валяется множество бутылок от алкогольных напитков. Это все, что осталось от некогда знаменитого известкового завода, благодаря которому аэропорты страны имели отличные взлетные полосы.
Бывший директор этого предприятия Алиджон БАЙЗАКОВ рассказал его историю.
- Чтобы удовлетворить повышенный спрос на известь, в 1990 году был создан кооператив «Стройматериал», которому Комбинатом строительных материалов Исфары были переданы шесть списанных обжиговых печей. Нам также разрешили пользоваться технологической линией этого известкового цеха. В нерабочее время кооператив «Стройматериал» использовал линию и производил дополнительные объемы извести. Постепенно начали производить кирпич, керамзит. Так развивался наш кооператив. В 1990 году на основании постановления правительства и поручения исполнительного органа государственной власти города Исфары несколько физических лиц, в том числе и я, на базе известкового цеха организовали малое предприятие «Захира», за счет собственных денежных средств, долевых вкладов в уставный фонд предприятия. Построили и ввели в эксплуатацию новую технологическую линию по переработке отходов сырья. Дело в том, что в тот момент известковый цех уже несколько лет не работал, а Комбинат стройматериалов был реорганизован и все цеха переданы в аренду таким же созданным малым предприятиям. Договор о передаче имущества известкового цеха нами был подписан с оговоркой последующего выкупа. В 1992 году мы полностью выкупили все имущество цеха. У меня есть официальный документ банка о переводе этих средств. В итоге известковое предприятие превратилось в коллективную собственность, так как почти все работники внесли свой вклад в это дело.
Мы начали развивать наше предприятие и начали выпускать минеральный порошок, который использовался как добавка асфальтобетонной смеси для покрытия взлетно-посадочных полос. Тогда мы получили госзаказ для восстановления взлетно-посадочной полосы города Исфары. Потом вышли на аэропорты Худжанда и Душанбе. Тогда ремонтом этих полос занималась британская компания, и они в дальнейшем намеревались закупать у нас продукцию и использовать в других странах.
До 1995 года мы нормально работали, развивались. Создали малые частные предприятия, начали заниматься сельскохозяйственной продукцией, для этого нам были выделены земли, расположенные вблизи завода. Также на наш баланс были переданы клуб и сауна, которые с нашей стороны были отремонтированы, и они возобновили работу. Мы намеревались запустить линию по выпуску прохладительных напитков.
- Когда начались проблемы с заводом?
- В этом же 1995 году власти реанимировали Комбинат стройматериалов Исфары и потребовали у нас, чтобы мы вошли в его состав. Мы начали доказывать, что известковый цех был полностью выкуплен нами. Несмотря на это, власти фактически ликвидировали наше предприятие. Таким образом были ликвидированы все другие малые предприятия, созданные на базе Комбината стройматериалов. Тем не менее, только мы продолжали работать, выполняли госзаказы, а власти дали распоряжение банку открыть наш расчетный счет. В 1996 году мы полностью восстановили свое предприятие и продолжали работу.
В 1997 году мы вошли в состав Комитета по промышленности строительных материалов при Правительстве Республики Таджикистан, а наше предприятие было переименовано в Известковый завод г. Исфары. При этом мы оставались частным предприятием. В этом же году я, как директор завода, выехал в Россию, чтобы заключить договоры о поставке новейшей техники для нашего предприятия. Пока меня не было, Комитет по промышленности строительных материалов был ликвидирован, а взамен была создана корпорация «Маводи сохтмон». Первым делом руководство корпорации решило, что все предприятия, которые входят в ее состав, должны быть преобразованы в акционерные общества со 100%-м госимуществом. Специалисты Корпорации и Госкомимущества РТ приехали к нам на завод и начали проводить инвентаризацию. При этом на этих бумагах нет подписей главного бухгалтера, инженера, а меня в это время вообще не было. Они подделали мою подпись. Когда я вернулся, у меня потребовали окончательно оформить все документы. Когда я начал выступать против всего происходящего, мне заявили, что таково было распоряжение президента страны – преобразовать все предприятия Таджикистана в акционерные общества. Я посмотрел документы по инвентаризации завода с моей подделанной подписью. В них была опись далеко не всего имущества завода. Фактически завод оценили в мизерную сумму, и по документам он стал полностью государственным.
- Вы смирились с этим решением?
- Нет, мы продолжали работать и бороться за свои права. Я оставался директором завода. Все это привело к тому, что в 2001 году власти решили полностью ликвидировать завод. Однако через год нам прислали письмо, в котором говорилось, что решение о ликвидации было принято ошибочно и завод может продолжать работать.
При этом он по документам оставался государственным, а мы продолжали бороться за его возвращение. За эти два года завод почти не работал. Власти принимали непонятные решения, часть оборудования была разворована, а техника вышли из строя. Мы начали вновь налаживать оборудование, возобновлять производство и продолжали добиваться полного возвращения завода собственникам. В этот момент на нас начали оказывать давление. В 2003 году прокуратура возбудила против меня уголовное дело, обвинив в хищении, а через два года ввиду отсутствия состава преступления дело было закрыто. Возбудили дело в отношении моего сына, который также работал на заводе. Потом дело по хищению опять возобновили…
- На Ваш взгляд, для чего все это делалось? Ведь завод по документам уже был государственным.
- В 2006 году Комитетом по управлению госимуществом акции АООТ «Известковый завод» были выставлены на аукцион и проданы за мизерную сумму в 58 тыс. 800 сомони. Был ли аукцион на самом деле, нам неизвестно. Никто об этом не знал. Покупателем являлся некий Разок Сафаров, который был в дружественных отношениях с заведующим экспертным отделом Госкомимущества Абдухамидом Холовым, который фактически всю эту операцию и проворачивал. Без какой-либо предварительной инвентаризации и акта о приеме и сдаче объекта новый хозяин приехал на завод и потребовал освободить помещения. Я отказался, заявив, что завод изначально принадлежит частным лицам, а все его документы являются подделанными. Столичные гости сразу же позвонили в местную прокуратуру, которая, в свою очередь, моментально начала оказывать на меня давление. Тогда меня арестовали и 72 суток держали в изоляторе временного содержания. В это время прокурор Исфары позвонил председателю Исфаринского района, потребовав немедленно организовать акт приема-сдачи завода. Председатель, в свою очередь, своим указом создал рабочую группу, которая начала проводить опись имущества завода. Надо отметить, что завод был в республиканском подчинении и местные власти не имели никакого права вмешиваться в его дела.
- Что стало с уголовным делом в Вашем отношении?
- Новый владелец завода обвинил меня еще по двум статьям, тем самым, видимо, решив посадить на длительный срок. Обвинения были предъявлены по статьям 245, 345, 334 УК РТ. В ходе этих споров меня осудили только по статье 334 («Самоуправство»). Это только за то, что я не позволил зайти на территорию завода постороннему человеку, который на тот момент объявил себя владельцем предприятия, а документы у него были фальшивыми. В своих действиях я руководствовался уставом, однако в итоге все завершилось так. В целом за это время против меня было возбуждено четыре уголовных дела, но каждый раз они закрывались за отсутствием состава преступления. Все это делалось для того, чтобы я прекратил борьбу за завод.
- С появлением нового владельца завод работал?
- В том же 2006 году владелец завода Разок Сафаров исчез. Спустя четыре месяца появился некий Саидазам Аламов и заявил, что он владелец завода, и отметил, что он племянник генерального прокурора Бободжона Бобохонова. Хотя потом мы выяснили, что это был очередной мошенник и что послали его, чтобы он наводил страх на меня. Потом мы все-таки нашли Разока Сафарова и потребовали, чтобы он приехал и объяснил ситуацию. Выяснилось, что Сафаров дал доверенность Аламову на завод и назначил его руководителем. При этом вел себя Саидазам Аламов действительно как племянник генпрокурора. В местном хукумате все чуть ли не боготворили его. Из-за споров с ним относительно имущества начальник местного ГКНБ два раза вызывал моего сына и грозился его посадить. Хотя каким образом это дело касается ГКНБ, никому не понятно. Прокурор делал то же самое.
- Чем занимался новый директор завода?
- Он начал продавать сырье завода Цементному заводу Исфары. Причем, если тонна сырья оценивалась от 48 до 56 сомони, Аламов, согласно документам, продавал по 7 сомони за тонну. Что произошло на самом деле, никому не известно.
Потом на заводе появился третий человек - некий Пирмахмад Аслонов. Он начал командовать руководителем завода Аламовым. Потом мы узнали, что Аслонов - брат того самого заведующего экспертным отделом Госкомимущества Абдухамида Холова. При этом у него на руках были документы завода, и там было написано, что учредителем завода является некая Лариса Кайзер. Потом мы выяснили, что она является второй женой Пирмахмада Аслонова. Согласно документам, фактически Лариса Кайзер купила завод у первоначального владельца Разока Сафарова в том же 2006 году.
За эти годы они продали с завода все что можно. Одновременно наш имущественный спор продолжался.
Кайзер, в свою очередь, продала даже сауну и клуб, которые были на балансе завода, за 125 тысяч долларов. Хотя, по сути, эти объекты невозможно было продать, потому как это были социальные объекты.
- Где сейчас находится Лариса Кайзер?
- Получив российское гражданство, она уже переехала жить в Россию. Возможно, ее муж Пирмахмад Холов тоже скоро уедет к ней, распродав остатки завода. Странно, что обо всем этом знают местные власти, прокуратура, антикоррупционное ведомство, но все молчат, при этом еще и содействуют этим людям. Завод сегодня имеет долги за электричество, по налогам, но ни одна из этих служб не предпринимает усилий взыскать эти суммы. Мы обращались практически во все инстанции Таджикистана, однако все закрывают на это глаза.
- Что вы намерены делать дальше?
- Благодаря тому, что мы реагировали на каждую попытку ликвидировать технологическую линию завода со стороны мнимых владельцев, она все еще действует. Мы намерены возвратить завод и продолжать выпускать всю продукцию, которую завод выпускал до всех этих событий. Также, учитывая наши ранние договоренности с партнерами из России, мы хотели бы организовать линию по переработке сельхозпродукции. Наши российские партнеры намерены инвестировать свои средства в это дело. Вопрос только в том, возьмутся ли за это дело наши правоохранительные структуры и власти. Ведь все это время они закрывали глаза и содействовали беззаконию со стороны столичных «рейдеров»…
22.11 00:17
