На прошлой неделе для таджикских одиннадцатиклассников прозвенел «Звонок зрелости». Когда Министерство образования подкорректировало планы выпускников-2007, собиравшихся торжественно справить окончание школы, чиновники говорили нам, что «ничего, лет через пять привыкнут». Прошло семь лет – не привыкли.
ПЛЕМЯННИЦЫ у меня еще маленькие. Ну, как маленькие – одна закончила седьмой класс, другая – пятый. Семь лет назад, когда в Таджикистане запретили «Последний звонок», со всеми сопровождающими его мероприятиями, они обе ходили в детский сад. Поэтому мои девочки учеников с красными лентами и прочими атрибутами, мне казалось, не помнят.
Мы ужинаем с ними у открытых окон и слышим, как в соседнем доме кто-то что-то бурно празднует. Судя по голосам, эти «кто-то» молодые мальчишки, их много, и они точно не наши соседи. Старшая племянница их сразу вычислила – это выпускники, «наверное, пришли к N. Он в этом году 11-й класс заканчивает, празднуют».
Потом мои девочки, учащиеся разных школ, ведут беседу:
- А у нас все наши одиннадцатиклассники попросили написать пожелания на красных лентах, и мы писали, - говорит старшая.
- А у нас все такие красивые, в вечерних платьях пришли, только сказали им, чтобы они по улицам не ходили, не знаю – почему, - говорит младшая.
Я пытаюсь объяснить девочкам «почему», но они о таких подробностях ничего не знают.
- Ну, на улицах с лентами ходить нельзя, а в школе-то можно, все ходят, - говорит старшая.
- И у нас на «Последний звонок» приходят с прическами, в вечерних платьях и с лентами, - дополняет младшая.
- Не «Последний звонок», а «Звонок зрелости», - поправляю я ее.
- В смысле? – удивляется она.
- И вообще, в вечерних платьях приходят не на «Последний звонок», а на выпускной бал, - объясняю я.
- Почему? – спрашивает она.
В общем, пришлось давать им подробные инструкции.
Ранним утром 25 мая 1999 года я проснулась раньше, чем обычно, а мама уже доглаживала мои прозрачные, широкие банты. На вешалке висели выглаженная синяя юбка, белоснежная блузка, а поверх - красная шелковая лента с золотой надписью «Выпускник-99». Новые босоножки были еще в коробке. Мама решила завязать мне банты сама: сделала два высоких хвоста, навязала на них ленты и расплакалась: «В последний раз тебе повязываю бантики, ты уже совсем взрослая». Я маминых слез почему-то застеснялась, что-то пробурчала и выскочила на улицу - пошла в школу.
Сказать, что я шла со своей лентой и в бантах по городу гордая – вообще ничего не сказать. Пожалуй, если бы сейчас мне дали в руки крокодиловую «биркин», поставили бы на изысканные «лабутэны» и посадили бы за руль «панамеры», я бы так не гордилась. Мою гордость подкармливали и ученики младших классов, которые смотрели с завистью. Во всяком случае, мне так казалось, я, будучи салагой, именно так на выпускников и смотрела.
В школьном дворе гремела музыка: «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…», учителя – нарядные, носились как сумасшедшие – готовились к празднику. Десятиклассники строились перед школьным крыльцом – они же должны петь для нас песню про голубей, которые «пусть летят они летят, и нигде не встречают преград». Потом были поздравления, стихи, шары и, конечно, маленькая девочка с колокольчиком на плече у моего одноклассника.
Признаться честно, нас, выпускников, все это (кроме девочки с колокольчиком) мало волновало: у нас в карманах были наличные, и мы активно обсуждали, куда пойдем после линейки. Пошли в парк Рудаки, тогда он был еще темный от зелени деревьев, с каруселями и шашлыками. Ну, что мы там делали? Катались на каруселях, ели мороженое, сидели и болтали на лавках. Конечно, кто-то выпивал. Но, черт возьми, вкус того мороженого и запах того дня я помню до сих пор.
Вечером долго не хотелось идти домой, чтобы не снимать эту красную ленту. «Но ничего, – думала я, - у меня еще в запасе есть вечернее платье на выпускной бал».
Потом мы сдавали книги и экзамены, возились с документами, и потом, наконец-то, мне соорудили прическу, нарядили в кремовое вечернее платье и туфли на каблуках, и мы с мамой вечером, где-то в середине июня, отправились в школу – за аттестатом. Вот тут-то мы всплакнули, потому что поняли, что стали настоящими взрослыми. Во всяком случае, нам так казалось, да и наряды обязывали. Получив аттестаты, вместе с кучей любимых учителей и членами родительского комитета мы отправились в частный дом одного из наших одноклассников, где нас ждали накрытые столы, музыка и пусть лимитированное, но все же определенное количество шампанского. Плясали мы часов до 4 утра. И потом отправились на набережную Душанбинки встречать первый рассвет своей взрослой жизни. Сидели прямо на теплом дорожном асфальте, допивали свое шампанское, рисовали картины безоблачного будущего и клялись друг другу в вечной дружбе.
Раньше нам говорили, что женщина только два раза в жизни надевает вечернее белое платье – одно на свадьбу, а другое на выпускной бал. И тогда нам ужасно не хотелось расходиться по домам, чтобы не снимать свои выпускные платья. «Но ничего, - думали мы с одноклассницами, - у нас в запасе есть еще свадебное платье»…
Мои девочки слушали, как завороженные.
- И что, у нас всего этого не будет? – спросила расстроенная старшая.
- По идее, нет, - ответила я.
- Ну, втихаря же можно? – спросила находчивая младшая.
- Да, вон, все справляют же, - обрадовалась старшая.
- Ну, втихаря – это ведь совсем не то, - говорю я.
- Да, ладно, все нормально, - отвечают они.
И вот, я даже не знаю, что хуже - выпить шампанское под присмотром родителей или научиться в 16-17 лет нарушать законы, пусть и нелепые?
20.04 14:22
