Это интервью прокурора Рустама Олимова по делу исфаринцев было опубликовано на сайте «АП» в январе 2010 года. Сейчас оно вновь актуально, так как часть обвинений в отношении известного предпринимателя, бывшего министра промышленности Зайда Саидова, судя по всему, строится как раз на тех доводах, которые приводил в беседе с нами прокурор. Сам Р. Олимов в начале апреля этого года был приговорен к 10 годам лишения свободы. Ниже приводится также ответ З. Саидова на обвинения бывшего прокурора.
Государственный обвинитель заявил «АП», что приговор в отношении 31 осужденного жителя Исфары, был вынесен под давлением. Прокурор Рустам Олимов в беседе с корреспондентом «АП» предоставляет новые доводы, по которым приговор должен быть отменен.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ обвинитель, старший прокурор Управления по надзору за законностью решения судов по уголовным делам Генеральной прокуратуры Рустам Олимов вслед за адвокатом Солиджоном Джураевым также заявил, что судья вынес приговор в отношении 31 исфаринца под давлением.
Р. Олимов говорит, что он не верит в справедливость и Кассационной коллегии, которая допускает те же ошибки, что и суд первой инстанции.
Напомним, речь идет о 31 осужденном жителя Исфары, которые летом прошлого года были приговорены Верховным судом к 10 - 25 годам лишения свободы. Среди осужденных родственники, работники, знакомые Низомхона Джураева, бывшего депутата Исфары, который считается основным фигурантом в данном деле. В частности, их обвиняют в уклонении от налогов, фальсификации, коррупции, присвоении государственных средств, убийстве, и, самое главное, в создании преступного сообщества.
Коллегия кассационной инстанции начала рассмотрение этих жалоб на приговор суда 11 января в СИЗО №2 Согдийской области. 15 января коллегия объявила перерыв до 20 января, однако процесс возобновился лишь спустя неделю, 22 января. В этот день с речью выступил государственный обвинитель, после чего состав суда удалился в совещательную комнату, где должен принять решение оставить в силе приговор суда первой инстанции или отменить его.
Было ли преступное сообщество?
По утверждению гособвинителя, приговор суда является незаконным, потому что основан он на материалах предварительного следствия, в то время как большинство из них не нашли своего подтверждения в ходе суда. По его словам, некоторые недостатки были выявлены еще в ходе предварительного следствия, но не были устранены.
- В январе 2008 года Генеральный прокурор поручил мне ехать в Исфару ознакомиться с уголовным делом в отношении группы лиц и подготовить для передачи его в суд. Дело было возбуждено Агентством по финансовому контролю и борьбе с коррупцией. Руководили следственной бригадой Имом Гоибов и его заместитель Одил Очилов. Изучив материалы, я понял, что обвинение в создании преступного сообщества необоснованно. Я сообщил о своих выводах Очилову и Гоибову, привел доводы. Им это не понравилось, но я был прав, и убедил их в этом.
“Преступным сообществом признается объединение двух или нескольких организованных групп, организовавшихся для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, в устойчивую организацию, деятельность которой основывается на разделении между членами сообщества и его структурами функций управления, обеспечения и исполнения преступных целей сообщества”.
Ст. 39 ч.4 УК РТ
Потому что единственное, что связывало между собой этих людей – это связь с Н.Джураевым, которые являлся для них либо родственником, либо руководителем. Многие друг друга даже не знали тогда, о каком сообществе идет речь? Здесь даже группы нет, не говоря уже о нескольких группах, которые, соединившись, могут составить преступное сообщество. Поэтому это обвинение не имело место, - говорит Р.Олимов.
По словам Р.Олимова, по приезду в столицу, он информировал об этом, как свое руководство, так и руководство антикоррупционного ведомства Шерхона Салимзода. По его словам, первое, что спросил у него Ш.Салимзода, встретившись с ним, была именно эта статья. Тогда он привел ему те же основания, что и следователям.
- Его мои слова смутили, и он сказал: «Но я уже доложил об этом». Куда доложил, кому, я уже расспрашивать не стал, - говорит Р.Олимов.
По словам прокурора, через две недели следственная бригада уже готовила обвинительное заключение, где всем инкриминировалась статья 187 УК РТ – создание преступного сообщества. На его удивление Очилов сообщил, что это поручение руководства.
После этого состоялась встреча руководства Агентства и Генеральной прокуратуры, где он опять выступал с докладом по этому делу. Кроме 187 статьи, по словам прокурора, он высказал претензии по составу следственной бригады, в частности, он считал, что Гоибов и Очилов не должны были вести это дело.
- Дело в том, что Гоибов был прокурором г.Исфары и находился с Низомом Джураевым в очень хороших, дружеских отношениях. Это было доказано и в ходе суда. Возникает вопрос: разве имел право Гоибов брать на себя полномочия по ведению этого дела? Я считаю, нет. Шерхону Салимзода это не понравилось, но Генпрокурор был со мной согласен. Что касается Очилова, то, как выяснилось, он был в тот период следователем прокуратуры Согдийской области и непосредственно расследовал дело об убийстве бывшего заместителя генерального прокурора Толиба Бобоева, которое сейчас включено и в это дело. Но, как выяснилось, он три раза задерживал убийц Бобоева и даже изъял орудие убийства - автомат, но по непонятным причинам преступники опять оказывались на свободе, а орудие убийства потом было найдено в 2007 году в поселке Чоркух г.Исфары. Поэтому я сказал тогда, что для объективного расследования дела необходимо отстранить от него этих двоих людей. Вот два момента, которые меня смутили на предварительном следствии. То есть, 187 статья и руководство следственной бригады. По 187 ст. было принято решение, что в отношении 21 человека она будет исключена. В отношении остальных требуется тщательное изучение, что можно сделать в ходе суда. Если и в отношении этих людей не будет доказана эта статья, то я, как гособвинитель, имею право отказаться от этого обвинения. Так дело было передано в суд, - говорит Р.Олимов.
Суд был справедливым!
Уголовное дело исфаринцев в 145 томах было передано в Верховный суд. Как и другие участники этого процесса Р.Олимов говорит, что процесс был очень справедливым благодаря председательствующему, судье Верховного суда Нуру Нурову. В частности, суд выявил, что многие обвинения являются фиктивными, доказал наличие других преступлений.
- В ходе судебного процесса моя позиция по отношению к подсудимым стала меняться, так как выявленные факты шли вразрез с расследованием предварительного следствия. Обнаружились грубейшие ошибки предварительного следствия. Та же статья 187 УК РТ, которая не подтвердилась и в отношении других участников. Также некоторые статьи дублировали друг друга. Было доказано, что следователи сфабриковали некоторые материалы дела. Например, Джаббор Бекназаров обвинялся в получении взятки. По этому моменту в материалах следствия проходил лишь один свидетель и тот находился в России. Я добился, чтобы этот человек приехал на суд. Когда он увидел обвиняемого, то сказал, что не видел его никогда и что это совсем другой человек. В связи с этим я потребовал возбудить уголовное дело в отношении Гоибова и Очилова. Об этом просили и сами обвиняемые, которые сообщили, что эти люди во время следствия злоупотребляли своим положением и проделывали коммерческие операции на арестованных объектах Н. Джураева. Также я потребовал привлечь Очилова к ответственности за то, что он отпустил тогда обвиняемых. Этого также требовали сами обвиняемые в убийстве, которые говорят, что если бы их тогда арестовали, то они бы уже отсидели часть срока, - говорит Р.Олимов.
Говоря о других недостатках следствия, выявленных в ходе суда, прокурор отметил, что на предварительном следствии были амнистированы некоторые люди, которые совершали те же деяния, что и подсудимые.
- Удивительным был тот факт, что на скамье подсудимых оказались 9 работников таможни, в то время, как их начальник Муллохасан Шоисматов, чье поручение они в большинстве случаев выполняли, проходил по делу как свидетель, хотя изначально его тоже привлекали. У меня тогда логически возник вопрос, который я не смог сдержать и задал ему. Я спросил: «Почему вы не сидите рядом со своими подчиненными?» Этот человек по непонятным причинам не только не понес ответственность как руководитель, но получил новую должность, – говорит гособвинитель.
Р. Олимов тогда требовал возбудить уголовные дела в отношении и другого сотрудника таможни. Также он обратился с запросом, чтобы были привлечены к ответственности руководители некоторых министерств, комитетов и предприятий республиканского и областного масштабов.
- Н.Джураева обвиняют в том, что он незаконно приватизировал государственные объекты, в частности, четвертый цех «Химзавода». Его признали виновным в этом. Но кому принадлежал «Химзавод»? Тогда Минпрому, который возглавлял Зайд Саидов. Но, если объект был незаконно приватизирован, то почему в этом обвиняется только Джураев, почему собственник не отвечает? Это вопрос, на который я хочу получить ответ от суда, - говорит Р.Олимов.
Кто заказал прокурора?
По словам прокурора, суд выборочно использовал материалы предварительного следствия при вынесении приговора. В частности, по факту убийства Т. Бобоева.
- На следствии убийцы Т. Бобоева говорили, что заказчиками были Н. Джураев, бывший руководитель Согдийской области, ныне министр сельского хозяйства Косим Косимов и Ермахмад Гулов, бывший глава корпорации «Хуроквори». В ходе судебного заседания обвиняемые изменили свои показания и сказали, что убийство им заказал их главарь Али Бекназаров, которого сейчас нет в живых.
Однако их показания не сходились с обстоятельствами дела, поэтому Р. Олимов поставил под сомнение их слова. Поэтому потребовал у суда направить часть материалов дела на дополнительное расследование.
- Но суд в своем приговоре мою просьбу проигнорировал и обосновал их вину на доводах предварительного следствия, но для этого он использовал лишь часть этих доводов. Суд почему-то упустил момент, где говорится о заказчиках. Если он признает виновным этих, почему не привлекает других виновных, то есть, заказчиков? – спрашивает прокурор.
Прессинг
Р. Олимов считает, что на Н. Нурова оказали сильное давление со стороны руководства суда.
- Как-то Нуров даже сказал, что Н. Абдуллаев даже сделал замечание, что участники суда намеренно затягивают процесс и на самом деле «кайфуют» в Худжанде. Признаюсь, я сильно разозлился тогда. Это при том, что в то время моя мама находилась при смерти. Когда я из-за этого дела не смог поднять тобут (носилки для покойного) своего брата… Я заявил судье, чтобы Абдуллаев не вмешивался в это дело, он не имеет на это право. Но через какое-то время Нуров пригласил меня и защитников и сказал, чтобы готовились к прениям. По его словам, этого требует Абдуллаев. Тогда мы еще не рассмотрели 5 моментов, не опросили 20 свидетелей, и еще планировалось выехать в Исфару по запросу одного из адвокатов. Я опять вышел из себя. Я сказал, что никаких прений не будет, пока не будет опрошен последний свидетель, и пусть Нуров жалуется, куда хочет и кому хочет. Адвокаты тоже не согласились, поэтому процесс ему пришлось довести до конца, - говорит прокурор.
Однако после прений, когда осталось выслушать последнее слово двоих подсудимых, по словам Р.Олимова, Нуров взял перерыв и отправился в Душанбе. Здесь он находился 20 дней. Сам Р.Олимов с разрешения суда после прений тоже приехал в Душанбе, так как его здоровье за время процесса сильно ухудшилось. Он неоднократно видел в Верховном суде Нурова, который сказал, что еще не ушел в совещательную комнату. Перед своим отъездом обратно в Худжанд Нуров позвонил ему и попросил, чтобы он срочно приехал в аэропорт.
- Когда я приехал судья Нуров был очень подавлен. Он сказал мне, что председатель Абдуллаев требует наказать исфаринцев «по полной катушке». Говорит: «Я не знаю, как мне быть?» Я тогда сказал: «Не делайте этого, лучше откажитесь…Это мой совет, а дальше - дело вашей совести…» Это говорит о том, что приговор выносился не в совещательной комнате, а в кабинете председателя Верховного суда Абдуллаева, - говорит прокурор.
По словам прокурора, давление пытались оказать и на него.
- Меня даже объявили салафитом. Все это было для того, чтобы отстранить меня от этого дела. Я благодарен Генеральному прокурору, который не повелся на провокации, ведь их было много. В какой-то момент я уже готов был отказаться, но Генеральный не позволил, - отметил Р.Олимов.
Приговор – это преступление
- Этот приговор – преступление. Я подсчитал и выявил в нем нарушения свыше 40 статей пяти кодексов страны. Еще он противоречит двум решениям Пленума Верховного суда. Каждая страница этого приговора состоит из недостатков, - утверждает Р.Олимов.
По словам прокурора, приговор суда противоречит принципу Уголовного закона и уголовной ответственности, принципу законности, равенства перед законом, неотвратимости, ответственности, личной ответственности и виновности, справедливости, гуманизма, демократизма и, самое важное, он не восстанавливает социальную справедливость.
- А где социальная справедливость, когда людям назначают большие сроки за экономические преступления наравне с наказанием за убийство. Вы сами знаете, что президент говорил, что если в экономических преступлениях ущерб возмещен, то не стоит приговаривать людей к лишению свободы. А в этом деле реальный ущерб не был выявлен, - говорит прокурор.
В материалах уголовного дела ущерб указывался в размере 13 млн. сомони. В ходе судебного следствия же выяснилось, что 9,5 млн. сомони ущерба совсем не существует. Остается 2,5 млн. сомони. Однако эту сумму можно считать списанной за счет арестованного имущества Н.Джураева, которое составляет 43 млн. сомони.
- Самое ужасное, что эти недостоверные данные были предоставлены президенту, - продолжает прокурор. - Дело в том, что во время процесса я и судья Нуров попали в кардиологическое отделение, где лежали в одной палате. Как-то по телевизору показали президента, который в своем выступлении коротко прошелся и по исфаринскому делу. Говоря об ущербе, президент отметил, что он в этом деле составляет 43 млн. сомони. Мы с судьей удивились этому. Я еще сказал Нурову: «Раис, смотрите, здесь какая-то ошибка. Ему дали неправильные данные». Потом я об этом доложил Генеральному прокурору, ему сначала не понравилось, что я ставлю под сомнение слова президента, но потом тоже стал недоумевать, как так получилось. Потом выяснилось, что такие данные предоставило Агентство по госфинконтролю и борьбе с коррупцией, - говорит прокурор.
Прокурор также добавил, что обвиняемые еще во время предварительного следствия, а потом суда возместили часть ущерба, хотя это не было отражено в обвинительном заключении и приговоре. Более того, судья Нуров приписал им этот ущерб и назначил за это большие сроки лишения свободы. Кроме того, в числе осужденных оказались лучшие специалисты страны и лица, которые страдают тяжелыми заболеваниями. Однако суд не учел это в своем приговоре. В их отношении даже не были применены смягчающие вину обстоятельства, более того, им назначили наказание, выходящее за пределы санкции, говорит прокурор.
Кроме этого, председательствующий не огласил приговор в отношении пятерых подсудимых, однако все они были арестованы. Приговор, точнее результативную часть приговора, они получили лишь спустя сутки, что является явным нарушением прав человека.
- Это, несмотря на то, что судья в интервью вашей газете говорил, что приговор был зачитан полностью, и в подтверждение этому есть видеозапись. Я потребовал эту запись у кассационной коллегии, но мне сказали, что такой записи нет. Получается, судья Верховного суда врал журналисту? Кроме этого, при оглашении приговора судья приговорил Бурханова к 10 годам лишения свободы. Но когда последний получил приговор, там оказалось, что ему дали 20 лет. У него случился удар, благодаря работникам тюрьмы его удалось спасти. Разве это судебная справедливость? Нет. Это варварство! Это преступление! – возмущается прокурор.
Говоря о других недостатках приговора, он отметил один момент. В приговоре говорится, что суд якобы определил, что Н. Джураев создал преступное сообщество из числа родственников и друзей. В частности, называются фамилии этих людей. Среди них некий Исроил Содиков, бывший начальник отдела внутренних дел Исфары. Однако в его отношении не было возбуждено уголовное дело. У него даже не брали объяснительных, но потом его фамилия оказалась в обвинительном заключении. Содиков был потом убит.
«Я не верю этому суду!»
- Я не верю этому суду! Я об этом говорил суду. Я говорю об этом и вам. Этот суд спектакль! – заявил государственный обвинитель, говоря о заседании Кассационной коллегии Верховного суда по делу осужденных исфаринцев.
По словам прокурора, он дал отвод составу коллегии, после того, как они возобновили процесс после недельного перерыва.
- Председательствующая Сановбар Холова 22 января, когда осталось выступить только мне, вдруг объявила перерыв, якобы для того, чтобы изучить поступившие жалобы осужденных и их защитников, в чем не было необходимости. Все жалобы осужденных и адвокатов были представлены им четыре месяца назад, когда дело поступило в кассационную инстанцию, у них было достаточно времени изучить все. В ходе суда же поступило не так много дополнений. Тем не менее, перерыв был объявлен. И что вы думаете, где были судьи в течение одной недели? В Верховном суде. Так же, как и Нуров, до того как уйти в совещательную комнату.
По словам Р. Олимова, кассационная коллегия не имеет право объявлять перерыв, тем более такой долгий, и тем более, если суд является выездным, то он никуда не должен выезжать до принятия решения.
- Тем не менее, я лично проверял в аэропорту и узнал, что в тот же вечер С.Холова вылетела в Душанбе. На следующее утро в Душанбе отправился и докладчик по этому делу судья ВС Б.Муродов, -говорит Р.Олимов. - В Худжанде остался лишь один судья... Если состав судей называется коллегией, которая взяла перерыв, чтобы изучить материалы дела, то она должна делать это совместно. Без участия даже одного судьи коллегия не имеет право рассматривать дело. Но двое судей во время этого «обсуждения» почему-то находились в ВС, что я тоже проверял, а один в Худжанде. О чем это говорит? О том, что здесь те же нарушения, что и в суде первой инстанции, что суд опять принимает решение несамостоятельно. Поэтому я сказал суду: «Я вам не верю! Все это фарс, и мне стыдно участвовать в таком незаконном суде».
Тем не менее, в отводе прокурору было отказано. Однако по его словам, свое недоверие суду высказали и некоторые осужденные. Так среди них Кодиров и Бурханов, которые еще в суде первой инстанции отказались от последнего слова.
- Они даже показания практически не давали. Они тогда заявили, пусть судья назначит те сроки, которые считает нужным, но их пусть уже не трогают. Все равно, по их словам, справедливости в их отношении не будет. И они были правы. Я сегодня не верю нашему суду. Когда меня оклеветали, что я являюсь салафитом, я хотел подать в суд на этих людей. Но, наблюдая сегодня за системой нашего правосудия, у меня нет уверенности, что такой суд сегодня может защитить мои права и вынести справедливое решение. Я не верю в их справедливость, независимость и бесстрастность. Судьи выносят решение, которые им говорят их председатели. Я об этом заявляю со всей ответственностью. Приговор исфаринцам этому подтверждение, - говорит прокурор.
«Низкие методы, но иначе не получилось»
Прокурор прокомментировал законность сделанной адвокатом Солиджоном Джураевым записи его беседы с судьей Нуровым, который признается, что вынес приговор под давлением председателя ВС.
- Адвокат имеет право без разрешения соответствующих органов делать такую запись. Разрешение бывает обязательным лишь для следственных органов, но не для адвокатов. Тем не менее, я не сторонник таких методов, они кажутся мне низкими, но другого выхода судебная система не дает. Как мог еще адвокат доказать права своих подзащитных, если суд грубо нарушает законы страны? Я лично тоже не вижу другого выхода, - говорит Р.Олимов.
Причины ошибок предварительного следствия Р.Олимов видит в неопытности следственной группы антикоррупционного ведомства.
- Но вы же сами говорите, что Гоибов и Очилов имеют опыт работы в правоохранительных органах?
- Да, но, как выяснилось, никто из них не читал материалов этого дела от корки до корки. Каждый из следователей расследовал отдельные фрагменты, потом их просто объединили в одно дело. Руководство ведомства тоже не было знакомо с этим делом полностью.
Тем не менее, в этом деле есть предвзятость со стороны этих людей, и я это доказал в суде и поэтому требовал возбудить в их отношении уголовное дело. Более того, сам судья Нуров у меня спросил, не буду ли я делать запросы по выявленным преступлениям. Сам я из-за большого объема дела как-то упустил это. Но тут же предоставил такой запрос. И что вы думаете? В приговоре судья Нуров пишет, что мой запрос не нашел подтверждения, поэтому поручает Генпрокуратуре дополнительно расследовать эти факты. Оказывается, расследование, которое длилось 11 месяцев, для этого мало. Наверное, нужно еще 11 месяцев. Вот вам справедливость суда...
ОТВЕТ Экс-министра промышленности Республики Таджикистан Зайда САИДОВА на последний абзац подстатьи «Суд был справедливым» статьи «Этот приговор - преступление» («АП» №4 от 27.10.2010г).
«В ЭТОМ абзаце журналист отмечает, что государственный обвинитель – старший прокурор Управления по надзору за законностью решения судов по уголовным делам Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан Рустам Олимов говорит: «Н. Джураева обвиняют в том, что он незаконно приватизировал государственные объекты, в частности, четвертый цех «Химзавода». Его признали виновным в этом. Но кому принадлежал «Химзавод»? Тогда Минпрому, который возглавлял Зайд Саидов. Но если объект был незаконно приватизирован, то почему в этом обвиняется только Джураев, почему собственник не отвечает? Этот вопрос, на который я хочу получить ответ от суда» (цитата из статьи).
Следовало, и даже пора было бы уже знать, что собственником государственного имущества является правительство Республики Таджикистан, и управление этим имуществом, согласно нормативным актам, осуществляется Госкомимуществом. Отраслевые министерства всего лишь ведут государственную политику. Госкомимущество РТ, согласно Постановлению правительства, осуществляло программу приватизации самостоятельно.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что гособвинитель - прокурор Р. Олимов и журналист либо не знали эти положения о правительстве, его государственных органах, либо хотели опорочить мое имя.
Я требую от гособвинителя и журналиста принести мне публичные извинения, в противном случае оставляю за собой право обратиться в суд за защитой чести и достоинства. Прошу уважаемую редакцию опубликовать мой ответ в ближайшем номере».
ОТ РЕДАКЦИИ: Уважаемому Зайду Саидову мы хотим сказать, что наша газета никогда не имеет цели кого-либо опорочить. Данные слова принадлежали прокурору Р. Олимову.
ЗАМЕТИМ, что при редактировании в связи с большим объемом была сокращена часть текста. В своем интервью «АП» прокурор Р. Олимов говорил следующее:
- Н. Джураева обвиняют в том, что он незаконно приватизировал государственные объекты, в частности четвертый цех «Химзавода». Его признали виновным в этом. Но кому принадлежал «Химзавод»? Тогда Минпрому, который возглавлял Зайд Саидов. Джураев обратился к нему, тот составил инвентаризационную комиссию, которая заключила, что цех не может использоваться дальше, так как изношен. З.Саидов обратился в госкомимущество, чтобы выставить этот цех на торги. Джураев становится победителем на торгах. Вроде бы все законно, хотя не понятно, как могли продать цех одного самого крупного, стратегического объекта. Но если объект был незаконно приватизирован, то почему в этом обвиняется только Джураев, почему собственник не отвечает? Это вопрос, на который я хочу получить ответ от уважаемого министра.
Мы можем извиниться перед З. Саидовым и перед читателями только за то, что мы удалили этот фрагмент.
21.11 13:51
