Бывший министр здравоохранения Таджикистана Аъламхон Ахмедов на встрече с работниками медицины поделился воспоминаниями об исторической XVI сессии Верховного Совета, которая состоялась с 16 ноября по 2 декабря 1992 года.
ВСТРЕЧА состоялась в зале ученого совета Таджикского института последипломной подготовки медицинских кадров Минздрава РТ в Душанбе.
- Худжандская сессия имеет очень важную роль в истории суверенного Таджикистана, - начал свою речь участник XVI сессии Верховного Совета республики, ректор Таджикского института последипломной подготовки медицинских кадров Минздрава, заслуженный работник Таджикистана, лауреат международной премии имени Сократа Аъламхон Ахмедов на встрече с работниками сферы здравоохранения. – Именно на ней прозвучали идеи мира и национального единства в Таджикистане. Она определила дальнейший ход развития республики по пути светского направления. Весной 1992 года был нарушен ритм жизни нашего общества - центральная власть была парализована. И это привело к тому, что народ больше не доверял власти…
Созванная в такой обстановке сессия сыграла историческую роль – она спасла таджикскую нацию, ее государство от пропасти, - рассказал Ахмедов. - Худжанд был единственным местом в республике, где в то время работали государственные органы, которые могли обеспечить безопасность. К тому времени многие депутаты покинули республику. Среди них было 7 работников здравоохранения, в том числе и первый замминистра здравоохранения республики.
Он и еще несколько депутатов покинули республику из-за сложившейся обстановки и больше не вернулись.
Сессия, рассказывает Аламхон Ахмедов, прошла в обстановке полного паралича власти, когда хозяйничали вооруженные группировки.
- Мы несколько раз спасали врачей Караболо от расправы бесчинствующих боевиков. В то время один неверный шаг, одно лишнее слово могли привести к трагедиям. Люди ради должности или денег предавали друг друга, приводили автоматчиков, а те не разбирались в том, где правда или ложь. В то время быть таджиком было опасно. Лучше было быть русским или евреем. Например, моим замом был еврей, и он спокойно мог ездить в Орджоникидзеабад. А мы, люди должностные, не могли позволить себе такую поездку.
- Я был в составе делегации депутатов, которая должна была вести переговоры с беженцами, которые находились в Афганистане. Мы через Термез поехали в Айвадж. Столкновения еще продолжались, нас проинструктировали, если начнется стрельба, как выйти из машины и бросаться на землю. По дороге стали свидетелями, как горели дома. На границе мы получили отказ беженцев вернуться на родину. Мы вернулись без результата. Но это был первый шаг к тому, чтобы вернуть соотечественников из Афганистана.
Ахмедов остановился и на том, как решалась судьба тогдашнего президента республики Рахмона Набиева.
- Одной из задач сессии были выборы нового лидера республики. Отставной президент Рахмон Набиев перед депутатами заявил, что его под пистолетом вынудили подписать бумагу об отставке. Он не собирался перед депутатами подписывать заявление об увольнении. Два дня продолжились переговоры. Ему сказали, что первые лица государства сбежали, оставив столицу в трудном положении. Набиеву сказали о том, что он испугался за свою жизнь: «Если вас избрали президентом, то вы не должны были покидать пост. Если убьет, то убьет твой же народ, если расстреляет, то это сделает только твой народ». Набиев ответил, что хочет управлять республикой, находясь в Худжанде, в то время еще Ленинабаде. Ему был сказано, что «столица Таджикистана в Душанбе, а не в Худжанде, Хороге, Кулябе или Курган-Тюбе. Это закреплено конституцией страны. А вы хотите править страной дистанционно?». Целые сутки ушли на то, чтобы объяснить Набиеву, что нельзя управлять Таджикистаном из Худжанда. Тогда он подписал заявление об уходе, и сессия продолжила свою работу.
«Между двумя сессиями обстановке в республике была ужасной», - вспомнил бывший министр:
- Вспоминаю май 1992 года. Во главе с Тухтабоем Гафаровым поехали в Куляб. Наша задача - вести переговоры о прекращении боевых действий. После приземления нам приказали стоять по стойке смирно. Звонить в исполком было бесполезно – его председатель не обладал реальной властью. Не смогли поговорить с командирами - нам сказали убраться быстрее, что мы и сделали.
Следующим пунктом была Дангара. Как только наш вертолет приземлился, нас буквально вытолкнули из него, схватив за галстуки. Потом погрузили всю делегацию в машину и привезли в здание местного ПТУ. Нас закрыли в кабинет, перед нами установили мину с торчащими проводами, снаряд был готов взорваться в любой момент.… Автоматчики сказали, что хотят убить нас. На переговоры с ними приехал тогдашний председатель района, который начал отговаривать их от совершения преступления. А боевики упирались и приводили свои аргументы в пользу нашего расстрела. Оказывается, одному из министров, который находился среди нас, один из боевиков как-то поручил отремонтировать его машину. Но министр, то ли забыл, то ли не захотел. Председатель тогда сказал боевикам: этого человека вы убьете за невыполнение вашего поручения, а остальных за что? Боевики отвечают, «за то, что остались в Душанбе, а не присоединились к нам»…
В общем, после долгих уговоров боевики обещали отпустить делегацию с одним условием – заставили взобраться на борт грузовика и оттуда громко дать обещание исполнить какие-то их требования. Среди них была одна женщина - секретарь обкома комсомола, которая знала меня хорошо, так как в свое время я ее лечил. Она указала на меня и попросила первым расстрелять меня… Свою просьбу она аргументировала тем, что все они сбежали из Душанбе и воюют тут за родину, а Ахмедов сидит в Душанбе и сотрудничает с властями.
В конце концов, все обошлось благополучно, нас почти 20 человек поместили в один «уазик» и привезли к вертолету. Ту женщину, согласно договору, посадили в наш вертолет, мы сверху показали ей Вахшскую долину, чтобы она своими глазами увидела обстановку.
20.04 04:32
