Как жаль, что вместо юбилейных восторгов, мне приходится писать нечто вроде реквиема.
Я не против слов «мэтр», «мастер» или «маэстро». Вроде все они были бы уместны сегодня в этой заметке, что я пишу. Но есть слова иные, которые не так легко найти. Где-то далеко в Европе ушел из жизни просто талантливый человек, который видел мир по-своему. Может, он не думал как все или как многие, но очень хотел показать свое видение мира, людей, жизни.
Неожиданная кончина Бахтиёра Худойназарова вызвала невыразимо большую скорбь не только от того, кого потеряла таджикская культура, но и от того, как много мы потеряли, еще не увидев. Художники, написавшие шедевры, известны работами, которые оставили нам, но никто не возьмет на себя смелость определить, сколько не менее лучшего они могли бы сотворить. Пока зритель, критик, обыватель, в общем аудитория решала его государственно-национальную принадлежность и слава его делилась на российско-таджикско-европейскую, он ушел. Ушел из жизни, оставив не только творческое наследие, но и вопрос, на который придется отвечать. Вопрос тот самый, извечный. Что делать?
Таджикская интеллигенция, едва только выходящая на некогда союзную орбиту, была отброшена гражданской войной, переменами и вечным экономическим кризисом куда-то далеко от центров международного признания. Как и многие другие современники, Бахтиёр шёл к этому самому признанию, извините за термин, автостопом, на перекладных, рискуя попасть в черт знает какие переплеты судьбы, вырасти до главного режиссера какого-нибудь Н-ска, запить и забыть все. Разве таких мало? Но он один из редких, кто сумел достичь высот, о которых мечтают сотни приверженцев киноискусства в той же России или Европе.
Так хочется сказать: пришел, мол, увидел, победил, - но здесь, мне кажется, больше подойдет: нашел, отснял и доказал! В киношной среде важно выполнить три главные задачи. Найти спонсора, собрать команду и доказать, что все это востребовано. И в лихие 90-е ему это удалось, что, конечно, само по себе вызывает уважение. Другое - то, что Бахтиёр сумел сделать главное. Главное для той самой изможденной таджикской интеллигенции. Доказал, что стереотип можно поменять, к чему, видимо, он стремился всю свою творческую жизнь.
Мне не хотелось бы переходить к анализу творчества или фильмов Бахтиёра. Как выпускницу ВГИКа, меня, скажем, так и тянет сделать это. Уместным было бы лишь сказать, что никто (буду так категорична) не смог передать образ многонационального Душанбе так, как Бахтиёр Худойназаров. Именно Душанбе. Видимо, сын этого города, он впитал тот самый дух виноградно-абрикосового и каштаново-тенистого (по-антоновски), или «старого», Душанбе, и эта любовь отразилась в его знаменитом «Кош ба кош»-е.
Уход, очень ранний уход известного кинорежиссера, безусловно одаренного, обездолил и без того скудную палитру творческого панно Таджикистана. Их сегодня осталось немного - тех, кто тем или иным мастерством все еще делают посильное, чтобы в сумасшедший век глобализации или вселенского культурного столпотворения показать четкую грань своего, национального, неповторимого...
Бахтиёру Худойназарову
Вот ты ушел, а знаешь, в Душанбе
Склонились старые чинары
Там, где бренчали на гитаре
Ты, сын восьмидесятых, и подобные тебе.
Вот ты ушел, поклонник счастья,
Отшельник венецианской ниши,
Ушел без слов, по какой-то штрассе,
И вот уж кто-то в память пишет.
Да, жизнь не каждый день «ШИК»ует,
И «Лунный папа» не каждый день спешит,
Теперь тебя, «БРАТАН», никто не критикует
И за талант твой не казнит.
А жизнь - как главная картина,
На раннем кадре прервалась,
Сквозь стоны серого Берлина,
Боль евразийская отозвалась.
Вот все прошло, все отзвонились,
На завтра съемки или запой.
Чинары только честно поклонились
За то, что был ты - такой и СВОЙ!
25.04 05:25
