На этой неделе в таджикской прессе были опубликованы десятки соболезнований и заявлений по поводу безвременной кончины депутата Маджлиси намояндагон Сухроба Иброновича Шарипова. И редкий случай: добрые слова о нем сказали практически все, даже политические оппоненты, находящиеся по разные стороны баррикад – правящая НДПТ и оппозиционная ПИВТ, Центр стратегических исследований при президенте, парламент и независимые СМИ…
Он всегда выбивался из образа среднестатистического таджикского чиновника. Это сразу чувствовали все – и журналисты, и сами чиновники. Многих шокировали его публичные заявления, его нестандартное поведение, правда реакция на поведение Сухроба у разных людей была разная. Журналистов его смелые заявления и умение самостоятельно мыслить радовали, у большинства чиновников эти качества вызывали недоумение и желание на всякий случай держаться от него подальше.
Впервые он обратил на себя внимание и тех, и других сразу после своего возвращения из Москвы, где он работал преподавателем на факультете философии МГУ. В начале 2000-х у нашей страны резко испортились отношения с одной из «братских стран», которая начала проводить в отношении Таджикистана откровенно недружественную политику. Мало кто из таджикских ученых и чиновников решался открыто выступить по этому вопросу в прессе и дать оценку происходящему. И тут впервые в эфире государственного ТВ неожиданно появился никому тогда не известный завотделом ЦСИ Сухроб Шарипов. Причём его выступления были не просто набором ура-патриотических лозунгов, как это у нас часто бывает, а непривычно логичным и аргументированным мнением эксперта-политолога. Его сразу заметили и вскоре пригласили на работу в администрацию президента – на пост заместителя заведующего информационно-аналитическим отделом. Кстати, это был наверное самый эффективный период работы отдела, которым тогда руководил многоопытный писатель и журналист Абдурахмон Абдуманнонов. Каждый день на стол президента ложилась подготовленная отделом папка с главными новостями дня и комментариями сотрудников отдела – что произошло в стране и в мире, как на эти события можно и нужно реагировать. Многие их тех комментариев писал Сухроб Шарипов. Очень скоро к изумлению многих чиновников, мечтавших о такой карьере, президент назначает его своим помощником.
Именно тогда он вошёл в узкий круг лиц, которые имели непосредственный ежедневный доступ к главе государства. Понятно, что здесь существовали свои неписанные законы и правила. И здесь новый помощник стал тем редким человеком, который мог открыто сказать президенту, что он думает по тому или иному вопросу. Когда более старшие и опытные коллеги по администрации советовали ему «не высовываться», чтобы не потерять работу, он только смеялся: «А чего мне бояться? Это для вас увольнение станет трагедией, а я ученый – если уволят, пойду работать в любой вуз профессором и буду получать зарплату выше, чем здесь!». Многие в правительстве Шарипова недолюбливали за его прямоту и резкость, считали выскочкой. Но он не обращал на них внимания и просто делал свою работу в качестве помощника главы государства, которому был искренне предан.
Надо отдать должное президенту Э. Рахмону - он оценил эти качества нового помощника, его способность самостоятельно мыслить и высказывать иную точку зрения. Несколько раз на закрытых совещаниях, когда у С. Шарипова возникал очередной резкий спор с кем-то из госс[code][/code]оветников или членов правительства, президент вставал на его сторону. И это только увеличивало число его недоброжелателей. Вообще, если бы не поддержка президента, Сухроб Шарипов давно бы стал жертвой «дворцовых» интриг. Тем более, после того, как открыто заявил, что излишняя деловая активность некоторых членов «семьи» вредит имиджу главы государства.
Многие в президентском окружении тогда посчитали это заявление кощунством и ожидали уже гневной реакции «самого», но президент и на этот раз встал на сторону Шарипова. Более того, некоторое время спустя, в 2005 году, он назначил Сухроба Шарипова главой Центра стратегических исследований. С одной стороны новое назначение на такую ответственную руководящую должность укрепило позиции С. Шарипова в коридорах власти, тем более, что перед ним была поставлена задача - превратить ЦСИ в настоящий «мозговой центр» по выработке реальных рекомендаций правительству по всем аспектам внутренней и внешней политики. С другой стороны новое назначение физически отдалило его от президента - теперь он уже не имел возможности каждый день видеть шефа, общаться с ним и делиться мыслями по тому или иному вопросу. По «карьерным законам» такое отдаление постепенно приводит к снижению влияния чиновника…
Между тем, в ЦСИ работа закипела. Кандидат философских и доктор политических наук, Сухроб Шарипов здесь был в своей родной стихии. При нем Центр стратегических исследований обрёл новое дыхание, вернул некогда утерянный авторитет. Новый директор привлек к работе молодые кадры, укрепил сотрудничество с ведущими исследовательскими центрами СНГ и мира, начал ряд исследовательских проектов по самым актуальным проблемам Таджикистана. Одним из них стал совместный проект ЦСИ с Программой развития ООН по исследованию коррупции в Таджикистане. Шарипов понимал, что не победив это зло, страна не сможет двигаться вперед. Первый этап исследования прошел уже в 2006 году и стал неприятным сюрпризом для власти – самыми коррупционными госструктурами по итогам исследования были названы сами правоохранительные органы и суды. Несмотря на болезненную реакцию некоторых силовых структур и попытки жаловаться на него президенту, через три года ЦСИ под руководством С. Шарипова провел второй этап исследования. Представляя его итоги журналистам в 2011 году, он снова попытался бить тревогу:
- Мы по-прежнему считаем, что коррупция является серьезной угрозой национальной безопасности и является причиной стагнации таджикского общества. Уже почти 50% людей в нашем обществе считают коррупцию нормальным явлением. Иными словами половина населения страны уже хронически больна коррупцией. Этого не должно быть!..
С тех пор прошло почти четыре года. Очевидно, ситуация с коррупцией в нашей стране стала еще хуже, но я не слышал, чтобы кто-то во власти сегодня бил по этому поводу в набат – все ограничиваются дежурными фразами.
Между тем, сам Сухроб в том же 2011 году оставил директорский пост в ЦСИ и стал депутатом таджикского парламента. Не знаю, чем было вызвано решение властей «перебросить» его в Маджлиси намояндагон, но знаю, что сам он чувствовал себя там не очень комфортно - его деятельной, бойцовской натуре было нужно конкретное и живое дело, а этого как раз в парламенте не было. Как-то на вопрос друзей, как идёт его депутатская работа, Сухроб полушутя ответил, что на работе все хорошо, но обычно на такой работе люди спиваются.
Он не спился. И не уехал заграницу, несмотря на многочисленные предложения. Он хотел работать здесь и пытался делать свою карьеру в этой системе, несмотря на то, что не очень в нее вписывался, несмотря на то, что эта система его отторгала, как чужеродное тело.
У НАС ЕСТЬ и своя веская причина сказать доброе слово в память о Сухробе Шарипове. Мало кто знает, но Радио «Азия-Плюс» во-многом именно ему обязано своим открытием. К 2001 году мы уже 4 года безуспешно пытались получить лицензии на вещание – уже было установлено оборудование, был штат, но начать работу мы не могли по причине отсутствия разрешения от Госкомитета по ТВ и радио. Мы уже постучались во все высокие кабинеты, много раз писали в правительство, но лицензию нам под разными предлогами давать не хотели. Именно в этот период мой однокурсник неожиданно рассказал, что у него есть товарищь, к мнению которого прислушивается сам президент и с которым имеет смысл поговорить. «Он только что перешёл на работу в исполнительный аппарат, замзав отделом. Хочешь, познакомлю?». Я к этой информации отнёсся скептически: «Кто такой замзав отдела - нам не смогли помочь министры и госсоветники президента!». Тем не менее, мы решили попробовать и через несколько дней я познакомился с Сухробом. Помню, мы долго сидели и разговаривали у фонтана перед кафе «Сириус», он рассказывал веселые истории из своей московской жизни, я - о себе и своей работе. Слово за слово выяснилось, что наши родители хорошо знакомы и хорошо было бы и нам продолжить эту традицию и подружиться. В тот вечер Сухроб внимательно выслушал нашу проблему и пообещал подумать, что можно сделать. Прошло несколько месяцев. Не знаю, какие тайные пружины сработали, какие аргументы философ Шарипов нашел, чтобы убедить руководство решить наш вопрос, но в одно утро мне позвонили из администрации президента: «Сегодня в 11 часов вы приглашены на встречу к главе государства».
В кабинет к президенту в тот день мы с Сухробом вошли вместе. И вместе вышли счастливые после часовой беседы - президент пообещал, что лицензия у нас скоро будет! «Как тебе это удалось?», - спросил я, когда эмоции немного улеглись. Мой друг весело рассмеялся: «Я просто сказал, что все, что о вас говорят недруги – неправда. И сказал, что ручаюсь за вас головой». Через два месяца, 9 сентября 2002 года, наше радио впервые вышло в эфир и Сухроб, конечно, был среди наших почетных гостей…
Чуть более года назад, в марте 2013 года, мы хоронили отца Сухроба – известного и уважаемого профессора Иброна Шариповича Шарипова. Ему было 83 года. По генетической наследственности сын должен был прожить не меньше отца. Но он ушел в неполных 52. Как будто сгорел, так и не принятый до конца этой системой. Есть ли у президента другой «сухроб шарипов», способный говорить ему то, что не решаются говорить другие? Не знаю…
23.04 19:13
