Вот уже больше месяца прошло с того момента, когда 2013 год вступил в свои права. Какие изменения произошли у нас за этот период, мы попросили поделиться своим мнением известного политолога Рашида Гани Абдулло
- Принято говорить, как начнёшь новый год, так и его проведешь…….
- Не знаю, как мы проведём нынешний 2013 год, но первый его месяц, в политическом оказался, довольно стандартным.
- Что вы имеете в виду….
- Ну хотя бы то, что начало года, как и в предыдущие годы, было отмечено событиями омрачающими и без того далеко не безоблачные отношения между Таджикистаном и Узбекистаном. На этот раз ими стало не достижение договорённостей по газовому вопросу, а также запрет транзита по территории Узбекистана грузов, перемещаемых автотранспортом из Турции и Ирана в Таджикистан. Хотя к концу января проблема была решена, неприятный осадок всё же остался. Справедливости ради нужно сказать, что причиной возникновения стало то, что ран и Турция не заключили с узбекскими властями соответствующие договоры на 2013 г. Вместе с тем, объективно, более чем, кто-либо другой, в подобном транзите заинтересована наша республика. Следовательно, её представители на местах – В Иране, в Турции, в Узбекистан и т.д., должн были сделат всё возможное, чтобы дело не дошло до появления запрета. По сложившейся же традиции в информационном пространстве был заметен ажиотаж по поводу возможных кадровых перестановок по результатам очередного подведения главой государства итогов года. Источником этого ажиотажа были общественные ожидания и сами СМИ, которые, с одной стороны, отражали эти ожидания, а с другой – в немалой степени, провоцировали их. Ну и по всё той же сложившейся традиции, и общественность и СМИ были разочарованы так и несбывшимися ожиданиями. Но они и не могли сбыться. Ни один прагматичный политик не пойдёт на одномоментные массовые кадровые изменения, а именно этого желает общество и желают СМИ, ибо изменения, проводимые подобным образом, дают, как правило, обратные ожидаемым результаты. Не будем ходить далеко, а всего лишь взглянем на телевизионные экраны, на которых идут репортажи из Египта или Ливии. Там всё разом поменялось, но мало кому от этого стало лучше. Хотя… Если бы власти этих стран своевременно, постепенно и последовательно делали то, что требует развитие страны и общества, нынешней ситуации могло бы и не быть. Это же относится и к Сирии с её властями. К сожалению, январские будни высветили и неровный характер отношений Таджикистана со своим главным стратегическим партнёром - Россией. В этом плане, нынешний январь ничем не отличается от января ряда прошлых лет.
-Но всё же…
- Да, я понимаю Вас. Было ли, что ни будь, выходяще за рамки этой не совсем удовлетворяющей будничности. На мой взгляд, всё таки были события интересные и, возможно, даже значимые, несмотря на всю их малость, если рассматривать их в общем контексте постсоветского развития республики на данном его этапе.
- И..
- 3 января нижняя палата нашего парламента ратифицировала Соглашение между Республикой Таджикистан и Организацией по технической безопасности НАТО по реализации вопросов физической безопасности и управления запасами вооружения в Таджикистане. Ратификации соглашения, предусматривающего оказание североатлантическим военно-политическим альянсом содействия Таджикистану в вопросах хранения, уничтожения взрывоопасных веществ и подготовки специалистов в данном направлении, вылилась в интересный процесс. Впервые данный документ был вынесен на рассмотрение нижней палаты парламента ещё 26 декабря прошлого года. Хорошо известный мне и Вам депутат Сухроб Шарипов, в недавнем прошлом помощник главы государства, а затем руководитель Центра стратегических исследований при нём, отметил, что а) многие пункты этого соглашения не понятны депутатам, б) он почти ничего не понял что даст это соглашение республике и в) по его мнению, «кто-то хочет от нас что-то скрыть». Кроме того, С. Шарипов спросил представителя Минобороны, представлявшего документ, а не противоречит ли данное соглашение обязательствам Таджикистана в рамках ОДКБ. По информации СМИ, вопрос остался без ответа. С. Шарипова поддержал спикер палаты Шукурджон Зухуров. Он отметил, что «ни соответствующий парламентский комитет, ни Минобороны, ни правительство по данному вопросу не могут нам объяснить, что к чему». Госсоветник президента страны по правовой политике, полномочный представитель главы государства в обеих палатах парламента страны Джумахон Давлатов в своём выступлении по данному вопросу подчеркнул, что вышеназванное Соглашение было подписано на английском и французском языках, и его перевод на таджикский язык не соответствует оригиналу, у депутатов возникает недоумение. В конечном итоге, по предложению Ш.Зухурова ратификацию Соглашения в тот день отложили. Очевидно, что подготовка к ратификации таджикско-натовского соглашения была неудовлетворительной, раз оно оказалось непонятным для депутатов. Конечно, могут сказать - что ж поделаешь, если наши парламентарии такие непонятливые. Но когда о том, что документ непонятен, говорят С. Шарипов, пользующийся уважением экспертного сообщества Таджикистана, и Ш. Зухуров, много работавший с самыми различными документами в бытность свою участником многолетних межтаджикских мирных переговоров и членом Комиссии по национальному примирению, ясно, что проблема заключалась никак не в депутатах, а в самом документе и в том, как его представляли народным избранникам.
В соответствии со статьёй 24 Закона Республики Таджикистан «О государственном языке», двусторонние международные договоры составляются на межгосударственных и государственных языках, а многосторонние договоры подписываются на языках, оговорённых сторонами. Названное Соглашение между Таджикистаном и НАТО является двусторонним международным договором. Ни английский и ни французский языки не являются для обеих договаривающихся сторон межгосударственными. Да и вряд ли таджикские и натовские переговорщики общались между собой напрямую на английском и французском языках. Соответственно, один из оригиналов изначально должен бы быть подготовлен на таджикском языке и должен иметь равную силу с английским и французским вариантами Соглашения. Можно допустить, что в силу каких-то чрезвычайных обстоятельств, у таджикской стороны не было возможности изначально подготовить и подписать Соглашение, вне всякого сомнения, важное и нужное для республики, в оригинале на таджикском языке. Однако в Таджикистане, как в любом другом уважающем себя государстве, для рассмотрения в парламенте принимаются лишь документы, составленные на государственном языке, в нашем случае, на таджикском. Что помешало тем, кто представлял Соглашение в парламент, за те одиннадцать месяцев, что прошли с момента его подписания, подготовить адекватный английскому и французскому оригиналам и понятный законодателям перевод документа на государственный язык, не очень понятно. Представление качественно подготовленного документа на рассмотрение парламента есть одновременно и выражение уважения к нему как к институту, сформированному на основе всенародного волеизъявления. Хотелось бы думать, что ровно из этого исходили и С. Шарипов, и Ш. Зухуров, и весь депутатский корпус, в целом, заворачивая Соглашение. Хотелось бы также думать, что к 3 января занятая парламентом позиция возымела своё действие и таджикский вариант документа был подготовлен должен образом, должным же образом подготовились к парламентскому заседанию и те, кто его представлял, раз он, в конечном итоге, был ратифицирован парламентариями.
- В небольшой эпопее с ратификацией таджикско-натовского соглашения выпукло проявилась одна существенная особенность нынешней нижней палаты таджикского парламента. От своих предшественниц двух прошлых созывов она отличается в лучшую сторону тем, что её деятельности стали присущи несколько большая публичность, а также элементы некоторой самостоятельности в том, что касается одобрения тех или иных документов, представляемых депутатам различными структурами и органами исполнительной власти, доминирующей, как практически везде на пространстве СНГ, в политической системе страны. У этого явления есть две особенности. Во-первых, она пок в большей степени проявляетсявотношении нижней палаты к вопросам, связанным с внешнеполитической активностью таджикского государства. Во-вторых, именно в ушедшем году оно проявлялось более или менее постоянно.
Ситуации вокруг Таджикистана быстро менятся. Те процессы, которые развиваются к востоку (Кыргызстан), к северу (Россия), к юго-западу (арабский мир) от Таджикистана, не могут не оказывать влияни на республику и другие страны постсоветской Центральной Азии, не стимулировать возникновение тех или иных вызовов, что в свою очередь, предопределяет необходимость быть готовым к адекватному позитивному реагированию на них. В частности, возникает объективная необходимость в том, чтобы таджикский парламент обрёл публичность и самостоятельность посредством как восстановления привычных и естественных для парламентской активности публичных отношений с обществом, так и обеспечения разнообразия политической палитры субъектов подобной активности.
Мне представляется, что сегодня в парламенте сложилось многопартийное ядро публичных и довольно самостоятельных, ассоциируемых с НДПТ, и совсем самостоятельных, представляющих КПТ и ПИВТ, депутатов. Возникновение такого ядра можно, наверное, рассматривать как правильную и позитивную реакцию в стране на развивающиеся вокруг неё сложные и бурные процессы. И если для С. Шарипова публичность была присуща даже в ту пору, когда он был помощником главы государства, а с того времени, как он возглавил ЦСИ при Президенте Республики Таджикистан, она стала важнейшей составляющей его уже государственно-политической деятельности, то публичность для Ш. Зухурова, давно вовлеченного в политическую деятельность страны, стала составляющей его активности лишь после прихода его в парламент.
- Но ведь и я и Вы, и все кому около тридцати и более лет, хорошо помним те времена, когда таджикский парламент был весьма и весьма публичным и самостоятельным и является ли то, что о чём от нынешних времён, таджикский парламент был гораздо более публичным и самостоятельным. Но здесь необходимо сделать следующее замечание. Возможность свободного, публичного и самостоятельного функционирования последнего советского парламента, ставшего к тому же и переходным, в 1990-1995 гг. определялась двумя важными факторами. Первым из них была деградация исполнительной власти в 1990-1991, её паралич и фактическое исчезновением в результате практического распада таджикского государства в 1992г. Вторым, трансформация парламента в гибридный законодательно-исполнительный орган власти в начиная с его 16 сессии в Худжанде и до его роспуска в конце 2004 г.
В первом, полностью постсоветском, парламенте республики, функционировавшем с 1995 по 2010 годы, публичность парламента, во многом, определялась тем, что исполнительная власть, находившаяся в стадии в становления, ещё не набрала должной силы и не стала ведущей ветвью государственной власти. В то же время, полевые командиры и их политические патроны, во множестве пребывавшие в рядах парламентариев, были ещё не только в силе, но и открыто и активно противопоставляли себя легальной власти, со всеми её ветвями, как таковой. Ситуация начала меняться лишь по достижению межтаджикского мира. В новых политических условиях институт полевых командиров, чем дальше, тем в большей степени, становился анахронизмом. Он перестал быть востребованным и обществом. По мере развития данного процесса, ослаблялось и их политическое влияние, пока оно полностью не сошло на нет. Этот процесс сопровождался усилением силы и влияния исполнительной власти, в первую очередь, института президентской власти, ставшей, как практически на всём пространстве СНГ, несущей конструкцией всей государственно-политической системы.
Сформировавшиеся новые реалии в полной мере отразились и на характере парламента, избранным в 2000 и в 2005 гг. В нём уже не было ни харизматичных полевых командиров и не менее харизматичных их политических патронов. Он стал функционировать как технический законотворческий институт, не стремившийся к какой либо публичности. Однако он её всё же полностью не утратил. Эту публичность, в той форме, мере и объёме, в какой она имела место быть, обеспечивали, главным образом, представители Компартии Таджикистана и Партии исламского возрождения Таджикистана, прежде всего в лице своих активных представителей в парламенте – руководителя таджикских коммунистов Шодди Шабдолова и заместителя председателя, а с 2006 г. председателя ПИВТ Мухиддина Кабири. Они активно излагали СМИ, а через них и обществу суть происходивших в стенах парламента дискуссий по тем или иным вопросам, излагали свою и не только свою позицию, аргументировали своё согласие или несогласие с теми или иными предлагавшимися решениями, комментировали позицию других депутатов. Время от времени, излагавшееся ими видение тех или иных проблем, обсуждавшихся в стенах парламента, побуждала некоторых депутатов от партии парламентского большинства публично высказывать своё несогласие с ними. Как правило, высказываемое ими несогласие в полной мере отражало их собственную, или же представляемой ими политической партии позицию по тому или иному вопросу, обсуждавшемуся в парламенте. И даже такая непрямая и редуцированная парламентская публичность, будучи помноженная на бурную активность таджикской независимой прессы, была немаловажным фактором сохранения политической стабильности таджикского государства в прежние годы.Возникновение же многопартийного ядра публичных и самостоятельных, в различной степени, политиков в парламенте республики имеет место, впервые в истории республики, не на фоне и не как результат деградации исполнительной власти, а в условиях, когда она продолжает быть устойчивой и сильной. Это качественно новое явление. В этом и состоит его важность и значение. Дай-то Бог, чтобы это явление постепенно набрав силу стало устойчивым, ибо только та страна может быть по настоящему стабильной, а ёё развитие устойчивым, в которой, как минимум, наряду с сильной исполнительной властью активно функционирует публичный и самостоятельный парламент.
-Какое ещё событие или сообщение привлекло Ваше внимание, и которое, на Ваш взгляд, выпадает из традиционной январской будничности.?
- На мой взгляд, ещё одним не будничным событием стала ратификация 9 января нижней палатой Соглашения «О присоединении Таджикистана к Всемирной торговой организации», подписанное 10 декабря прошлого года в Женеве. Событие это для Таджикистана значимо, прежде всего, политически, ибо на данный момент времени и в ближайшей перспективе вхождение республики в ВТО вряд ли будет иметь для неё существенное экономическое значение. Таджикистан вёл переговоры по присоединению к ВТО с 2001г. . В течении десяти лет они шли ни шатко, ни валко. Однако в конце 2011 г. переговорный процесс резко убыстрился. Всего лишь за один год были утрясены все проблемы и вопросы по вхождению в эту организацию. Так уж выходит, что какой либо вопрос в Таджикистане начинает быстро решаться тогда, когда резко актуализируется его политическая значимость. В этой связи можно вспомнить середину 90-х гг. прошлого столетия. Тогда в серьёзную проблемы вырос хлебный дефицит. Решением этой и многих других экономических проблем стало назначение президентом Эмомали Рахмоном в феврале 1996г. на должность премьер–министра Яхьё Азимова, успешного крупного предпринимателя- промышленника. Уже в первые несколько недель его премьерства хлебный вопрос был закрыт. При нём же восстановление экономической активности, начало которому положила экономическая активность самого населения, получило мощный импульс. Этому, во многом, способствовало то обстоятельство, что как бизнесмен-практик он хорошо знал, что нужно сделать для создания условий, благоприятствующих восстановлению и развитию экономики страны. В плане достижения успешных результатов, на один уровень с ним в Центральной Азии можно поставить лишь ту группу молодых казахских предпринимателей, которых примерно в это же время ввёл во власть президент Нурсултан Назарбаев. Как и Я. Азимов, они сравнительно недолго пребывали в ней, но, во многом, благодаря заданному ими направлению экономических преобразований и практическому их осуществлению Казахстан стал тем, чем он является сегодня в экономическом плане. При этом, в отличии от таджикского премьера, им не приходилось действовать в условиях гражданской войны, фрагментированного правового поля, своеволия полевых командиров, тотального дефицита всевозможных ресурсов, настороженного отношения внешнего мира и прочих трудностей, почти или действительно бедственного характера. Можно вспомнить и вопрос с отправкой трудовыми мигрантами денег на родину. С самого начала он был болезненным. Трудовые мигранты использовали для этого самые различные возможности, средства и схемы. Самым удобным способом был бы перевод денег через банки. Однако банки и трудовые мигранты не сразу нашли друг-друга. Но когда нашли возникли проблемы. Одной из таких проблем стали чрезвычайно высокие банковские и не банковские сборы с денег, поступавших в Таджикистан от трудовых мигрантов. В первой половине прошлого десятилетия денежные поступления от трудовых мигрантов уже превышали в два, а то и в три раза бюджет страны и были важнейшим фактором поддержания социальной, следовательно, и политической стабильности в стране. Объективно, власти были заинтересованы в поступлении этих средств в республику с наименьшими издержками, однако всевозможные сборы и удержания, увеличивая издержки, вызывали сильное недовольство населения, да и поток денег, поступавших от мигрантов через банки уменьшался. Уменьшение движения денежных потоков по банковским каналам означало ни что иное, как уменьшение возможности контроля государства над столь мощным потоком, а если быть точным, выпадение той части денег трудовых мигрантов, которые шли в республику мимо банков, из поля зрения государства, могла быть чревата самыми различными последствиями, причём неприятными. Так или иначе, но проблема из финансово-экономической стала вырастать в весьма нежелательную политическую. Тогда по инициативе главы государства были предприняты шаги, позволившие всего лишь в течении двух-трёх недель снять все искусственные препятствия на пути притока денег трудовых мигрантов в республику самым безопасным и удобным для всех, включая государство, путём – по банковским каналам. Удвоение и утроение Таджикистаном усилий по скорейшему вступлению в ВТО произошло на фоне очередной неприятности в таджикско-российских отношениях и последующего их обострения в связи с «самолётным делом», также чётко заявленного российским руководством программного намерения максимально ускорить реализацию проекта по созданию интегрированного евразийского пространства. Создание такого пространства в современной России рассматривается не иначе, как ускоренное объединение вокруг неё возможно большей части постсоветского пространства с ускоренным же формированием наднациональных органов и инструментов. О том, что дело обстоит именно таким образом, свидетельствует реальный опыт создания Таможенного союза и формирование единого экономического пространства. Для руководства постсоветских государств, уже состоящих в некоем подобии интегрированного евразийского пространства или стремякак можно быстрее присоединиться к нему понятно, а для тех, кому предлагают или побуждают не тянуть с присоединением, достаточно очевидно, что ценой вопроса является сохранение или утрата, как минимум частичная, возглавляемыми ими странами своего суверенитета и самостоятельности. Вне всякого сомнения, сказанное очевидно и для таджикских властей. Вступление же в ВТО, объективно, расширяет возможности республики по реализации своего многовекторного подхода к выстраиванию отношений с внешним миром, который начинается для неё сразу же за её государственными границами.
- Раз уж речь зашла об отношениях между Таджикистаном и Россией, то было бы уместно привести здесь слова руководителя МИД республики Хамрохона Зарифи, сказанные им на пресс-коференции 18 января. На вопрос о возможности передачи в аренду России военного аэродрома в посёлке Айни он заявил: «Нам еще предстоит подписать соглашения в сферах трудовой миграции, беспошлинных поставок нефтепродуктов из России в Таджикистан, об участии России в реализации гидроэнергетических проектов нашей страны, ратифицировать в парламенте Соглашение о дальнейшем пребывании 201 РВБ на территории РТ, а потом можно будет и обсудить вопрос об аэродроме Айни».
Высказывание Х.Зарифи интересно по двум причинам. Во первых, оно фактически является дипломатической констатацией того, что не всё гладко в отношениях Таджикистана со своим стратегическим партнёром. Во-вторых, вопросы на которые указал министр и решение которых должно предшествовать обсуждению вопроса об аренде аэродрома, имеют прямое отношение к итогам октябрьского прошлогоднего визита президента Владимира Путин в Таджикистан.Стоит напомнить, что в ходе данного визита было подписано чрезвычайно важное для России «Соглашение о статусе и условиях пребывания российской военной базы на территории Таджикистана». В соответствии с Соглашением, пребывани базы продлевается до 2042г. Были также подписаны Меморандумы между соответствующими структурами об условиях поставки нефтепродуктов, о сотрудничестве в сфере энергетики, о намерениях по дальнейшему сотрудничеству в сфере миграции. Иными словами, в обмен на согласие подписать весьма конкретное и обязывающее соглашение, республика получила всего лишь пакет обещаний. Нет ничего удивительного в том, что буквально все независимые таджикские СМИ дали негативную оценку итогам визита, а экспертное сообщество предложило увязать ратификацию подписанного соглашения по российской базе с практической реализацией обещаний, данных российской стороной. Высказывание Х.Зарифи, а это официальное позиция его ведомства, следовательно и таджикских властей, по сути дела, солидарно с позицией таджикского экспертного сообщества. Судя по тону высказывания министра, таджикские власти вроде бы намерены выдерживать последовательность заявленных шагов. Однако очевидно, что надеяться на скорую реализацию российской стороной обещаний, касающихся строительства гидроэнергетических объектов, что имеет первостепенное значение для Таджикистана, никак не приходится. Здесь возможности России ограничены необходимостью учитывать интересы Узбекистана в данном вопросе. Эти интересы, в том виде, в котором они артикулируются руководством соседней страны, сводятся к принципиальному неприятию реализации гидроэнергетических проектов в Таджикистане и Кыргызстане и оказании им содействия в этом со стороны внешних инвесторов. В то же время, новое соглашения по базе должно быть ратифицировано таджикской стороной до истечения в 2014 г. юридической силы действующего соглашения. Если соглашение по базе будет ратифицировано, а обещания по оказанию содействия в строительстве гидроэнергетических объектов так и останутся обещаниями, то это будет однозначно расценено таджикским обществом как отступление властей страны от собственной позиции, озвученной устами руководителя внешнеполитического ведомства республики. Вместе с тем, что будет мешать российской стороне ссылаться в данном вопросе на пока остающийся, скажем осторожно, не совсем удачны опыт сотрудничества между российско-таджикским гидроэнергетическим объектом – Сангтудинской ГЭС-1 и таджикским энергохолдингом «Барки точик». На протяжении всего прошедшего месяца сообщени о непростых отношениях двух уважаемых хозяйствующих субъектах, их взаимных претензиях – стороны никак не могу решить проблему задолженности «Барки точик» за приобретенную у Сангтуды – 1 электроэнергию, а она на 1 января нынешнего года составила сумму почти в 320 миллинов сомони, проблему выкупа согласованного объёма произведённой электроэнергии и т.д. и т.п., не сходили с информационных полос таджикских СМИ. Не выправив ситуации, сложившейся к настоящему моменту времени между ними, вряд ли можно рассчитывать на налаживание успешного таджикско-российского сотрудничества в гидроэнергетической сфере.
- К сожалению, реальность таджико-российских отношений сегодня такова, что содержание немалого числа сообщений в таджикских СМИ, касающихся, так или иначе, отношений между двумя странами, составляет конфликтонасыщенная информация. Практически всего лишь три сообщения на экономическую тему содержали позитивную информацию о таджикско-российских отношениях. В одном из них говорилось, что в прошлом году таджикские трудовые мигранты перевели через банки на родину 3,6 миллиардов долларов. Во втором говорилось об успешном продвижении бурения газовой скважины в республике «Газпромом». В третьем- о том, что основным торговым партнером Таджикистана в 2012 году являлась Россия, объем товарооборота с которой составил более $1 млрд. Ну, может быть ещё одно сообщение можно отнести к позитиву – Правительство России предложило президенту Владимиру Путину подписать соглашение о пребывании граждан Таджикистана в России, в соответствии с которым уроженцам нашей республики предоставляется право не вставать на учет по месту пребывания, если он находится на территории России менее 15 дней.
Из этих сообщений лишь информация о деятельности «Газпрома» по бурению сверхглубокой скважины имеет непосредственное отношение к значимым и целенаправленным шагам государственных структур по налаживанию значимого и эффективного двустороннего таджикско-российского сотрудничества. Положа руку на сердце мы должны признать, что потоком трудмигранских денег в республику она обязанасамостоятельной активности игрантов. Продление срока безрегистрационного пребывания в России с семи до пятнадцати дней никак нельзя сравнить с решением российских властей, в соответствии с которым граждане из Кыргызстана могут пребывать в России на безрегистрационной основе девяносто дней. Таджикистан просил российскую сторону принять аналогичное решение и в отношении таджикских граждан. Но из этой просьбы вышло то, что вышло. Трудовые же мигранты как решали, так и продолжают решать свои проблемы самостоятельно.Что же касается товарооборота в миллиард долларов, то достижению этого объёма обе стороны обязаны скорее самостоятельным усилиям своих предпринимателей, нежели чему либо другому.
На том фоне, который характеризует таджикско-российские отношения, существенно лучшим выглядит вырисовывающаяся из сообщений таджикских СМИ картина развития таджикско-китайского экономического сотрудничества. Для информационного фона, сопровождающего развитие Таджикистана со своим большим восточным соседом характерно абсолютное доминирование сообщений на экономическую тематику. 7 января СМИ со слов посла Таджикистана в Китае Рашида Алимова сообщили, что а прошлом году был дан старт дан старт реализации договоренности с Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC) о разведке и совместном освоении углеводородных месторождений на территории Таджикистана, что Китайская корпорация по строительству дорог и мостов (CRBC) приступила к третьей фазе строительства автодороги «Душанбе-Дангара», являющейся частью международной автомагистрали, соединяющей Китай с государствами Центральной Азии и Афганистаном, что в 2013 году при поддержке правительства КНР стороны приступят к строительству мостов и тоннелей по пути строящейся железной дорог Яван-Вахдат, что китайцы совместно с TALKO до 2015 построят цемзавод, который будет производить 3 млн. тонн цемента в год.
Выводы каждый может сделать сам.
Беседовал Рахмон Ульмасов
16.04 21:44
