В Душанбе с целью проведения семинара приехал Шамиль АЛЯУТДИНОВ, российский богослов, имам-хатиб Московской мемориальной мечети. В эксклюзивном интервью «АП» российский богослов рассказал о проблемах мигрантов в Москве, вербовке в ряды террористов и работе в мечети.
- Вы наверняка за годы своей работы в мечети встречались с таджикскими трудовыми мигрантами. Какие они там?
- Таджики в большинстве люди образованные, грамотные и говорят на достаточно хорошем русском. То есть, как я понимаю, люди были вынуждены из-за низкой зарплаты учителя или научного деятеля покинуть родину, чтобы работать в России. Они всегда оставляют хорошее впечатление. Люди деликатные, задают порой интересные вопросы. Кстати, они одни из самых религиозных людей, которые приезжают в Россию.
- Представители таджикских правоохранительных органов не раз говорили о том, что молодых таджиков вербуют в Сирию в мечетях. Вы, как имам-хатиб, могли бы согласиться с этим мнением?
- Атмосфера мечети не благоприятствует тому, чтобы там вербовали кого-то. Мы также очень внимательно за этим следим и деликатно пресекаем все попытки людей собираться в отдельные группы и что-то обсуждать. Потому что мечеть для того, чтобы человек мог прийти и спокойно помолиться. А не для того, чтобы поесть здесь, поспасть или поговорить. Кроме того, после пятой молитвы большинство мечетей закрываются.
- А как тогда чаще всего люди попадают под влияние экстремистов или террористов?
- У меня был недавно семинар в Казахстане для представителей силовых структур и прокуратуры. На встрече были и люди, которые попали под влияние экстремистов. Специалист, который работал с такими людьми, говорил, что основная вербовка ведется через Интернет. И этот процесс не занимает один день или два, он ведется поэтапно. И его довольно сложно отследить, чтобы обезопасить людей. Причем влияние очень сильное. Как рассказывала одна женщина - специалист по вопросам вербовки молодежи в ряды ИГИЛ, которая сама частично прошла этот процесс, человек во время общения как будто впадает в транс. Она говорит, что на каждом уроке и лекции адресно работают лекторы и всегда назначают ночное время. Когда человек в полусонном состоянии, его мозг уставший и все впитывает, то есть ему внушается все на подсознательном уровне. Длится это от месяца до трех.
Однажды меня попросили поговорить с девушкой, которая была завербована через Интернет, ее уже отправили в Нальчик, откуда должны были переправить в Сирию. Девушка рассказывала, что ей давали посмотреть различные ролики, постоянно читали проповеди. Было впечатление, что впадала в какой-то транс. Этой девушке было всего 17 лет. По словам отца, он контролировал каждый ее шаг, с ней всегда кто-то рядом находился, но проконтролировать ее общение в Интернете он не мог. Когда девушка пропала, он поднял все спецслужбы. Девушку нашли в Нальчике, но сначала он заплатил 500 тыс. российских рублей, которые якобы были потрачены на вербовку его дочери, и только потом ему сообщили, где именно она находится.
Когда я с ней общался, она уже пришла в себя. Но бывает, что люди настолько попадают под влияние, что с ними невозможно говорить. У них строится своя картина мира, которую невозможно изменить.
- Что бы вы посоветовали подрастающему поколению, чтобы они не попали в эти сети? Есть ли, например, каких-то пять основных правил?
- Многие ответы на свои вопросы вы сможете найти в моей книге «Как увидеть рай». Кстати, ее я также рекомендую сотрудникам спецслужб, чтобы у них не было перегибов в работе с верующими. Ведь бывают такие гонения на молящихся, когда людей начинают задерживать, даже если они один раз сходили в мечеть. Но ведь человек свободен, чтобы молиться, какую опасность он может представлять? Такие перегибы не нормальны. Основная мысль этой книги: терроризм и ислам - две несовместимые вещи. Нужно изучать терроризм как преступление, а не как часть религии.
А если совсем коротко, тогда обращайте внимание на тех, с кем общаетесь; если кто-то заявляет о своей исключительности или говорит, что приверженцы только одного течения попадут в рай, а все остальные кафиры, или кто-то начинает спасать мир или говорить о том, что все признаки конца света наступили и нужно действовать, - это свидетельствует об опасности. То есть при появлении любого акцента на исключительность - всё, сразу перед этими людьми нужно закрывать дверь. В Интернете ли это или в мечети.
Также очень важно воспитывать детей именно в духе мусульманской культуры, не во внешнем плане, а именно в духовном.
- В последнее время молодые люди стали отращивать бороды как признак своей веры, показывая это именно внешне. У вас, как у богослова, бороды до последнего времени не было.
- Очень часто делается акцент на атрибутах: вот у тебя должны быть такие штаны или борода, и ты сразу станешь религиозным, а наденешь пакистанскую одежду - вообще сразу святым станешь. Внешний вид подкупает людей, но очень часто за внешним видом ничего не стоит.
Что касается меня, то для меня лично было важно показать, что можно быть имамом и не иметь бороды. Конечно, я попадал под сильный удар, но я не против бороды, я просто старался объяснить людям, чтобы они не нарушали мусульманское богословие. Ведь в исламе четко указано, что есть желательные вещи (сунна), которых тысячи, и есть обязательные (фарз). Та же самая борода - это сунна. А очень часто на фарзы, вопросы, касающиеся семьи, ответственности перед людьми, надежности, честности, люди не обращают внимания, потому что они обязательные и сложные, над этим нужно работать. Это не так просто, как несколько месяцев не побрился - и сразу стал набожным.
- Последние годы от экспертов мы только и слышим об исламизации, например, таджикского общества. Но насколько уместно использовать слово «исламизм» применительно к обществу, где более 90% мусульман?
- Этот термин ввел один из востоковедов еще в конце 90-х, тогда же появились термины «исламский терроризм», «экстремизм». А для СМИ нужны были термины, вот они и подхватили. Я изначально был против и сейчас против, и нигде не применяю этот термин. Я всегда говорю, что преступление - это преступление, но ислам, христианство – это религия. И преступления совершаются независимо от вероисповедания. Этот термин вообще не уместен в Центральной Азии, где большинство населения мусульмане.
- Не аукнется ли российское вмешательство в ближневосточный конфликт в самой России, как это было, например, во время двух чеченских кампаний?
- Года два назад один из моих прихожан из Таджикистана пришел и спрашивает: каково ваше видение относительно Сирии? Я удивился, что там в Сирии? Он говорит, что очень многие из Таджикистана уезжают в Сирию, на войну. Я спросил его: зачем? Ведь понятно же, что там нет никакой религиозной подоплеки. Там США воюют против Асада, но этому всему дали такую подоплеку, именно каноническую, что все этому поверили. Причем не стоит забывать, что у Англии и США есть опыт разыгрывания мусульманской карты в Афганистане и на Кавказе. У них очень грамотные идеологи. Лет 15 назад мне в руки попали листовки «Хизб-ут-тахрир» с шикарным русским языком и четкими каноническими цитатами. Поразительно. В России таких мозгов нет, чтобы такое написать.
Возвращаясь к прихожанину, он мне рассказал, что процесс в Центральной Азии активизировался очень быстро. Я периодически это упоминаю в мечети, что это недопустимо, привожу аяты и цитаты, ведь это чистой воды «пушечное мясо» для реализации интересов Америки. Причем бесплатно. Вербуют поэтапно, постепенно, а потом мозги просто отключают.
А то, что это может, как эхом, вернуться, как на Кавказе, – это разные вещи. Когда были чеченские кампании на Кавказе, в России не было такой сильной личности, как Путин. Даже во время второй войны, когда он уже был, он еще не был так авторитетен, как сейчас. Кроме того, тогда внутри самой России были лагери, которым была нужна война. И не секрет, что большое количество людей – не чеченцы, не мусульмане - сделали огромные деньги на этих войнах.
Сейчас же, я думаю, у России есть четкая позиция. Власть имеет определенный вектор. Спецслужбы получают огромные деньги на обеспечение безопасности. И сейчас никто не будет зарабатывать на внутрироссийских терактах. Тут быстро слетают головы тех людей, которым захочется на этом нажиться. При желании, если власть заинтересована в порядке, с Божьей помощью, она его будет сохранять.
А ИГИЛ - это громадный дракон, выращенный на мусульманском невежестве, но на деньги Запада, на нефтяные доллары. Я, как мусульманин, ждал, когда мусульмане мира отреагируют на это. И опять же был удивлен, когда три года назад был в Мекке, в месяц Рамазан молился в одной мечети. В конце имам начал читать проповедь против Асада. Что это за ерунда, думаешь. Люди помолиться пришли. А по сути дела у Саудовской Аравии были свои интересы – нефтяные. Они даже религию подключили, чтобы кого-то снять и кого-то назначить. В итоге примерно год назад были другие молитвы: что ИГИЛ - это террористы и их нужно уничтожать. Это очень неправильной подход – нельзя выращивать зло и думать, что оно будет подконтрольно тебе. Это реальная Божья милость, что Россия включилась в эту борьбу. Именно бомбардировки, адресно и конкретно, с воздуха и с моря. Это очень хороший пример наведения порядка.
- А как вы смотрите на то, что во время проповеди ведут политическую пропаганду? Насколько это правильно или неправильно?
- За 18 лет, как я являюсь имамом в мечети, никто никогда не диктовал мне, о чем я должен говорить на проповеди. Я, как обычный гражданин и верующий, выбираю темы, чтобы людям жилось легче, проще, чтобы они могли преодолеть трудности жизни с помощью религии. Но в Центральной Азии, как и в арабских государствах, власть тесно взаимодействует с религией, способствует строительству мечетей и медресе и с их стороны хочет получить какую-то поддержку. Но здесь уже многое зависит от имамов, их мудрости и красноречия, чтобы они могли доносить до людей правильные мысли, ориентировать их в политических вопросах, но чтобы это не было навязыванием. Ведь когда навязываешь, прихожане это понимают, и это вызывает только отвращение и к власти, и к мечети.
- А как вы относитесь вообще к вопросу взаимодействия политических исламских партий с государством?
- Я не сторонник такого подхода, когда ислам сильно связан с политикой. Я считаю, что все религии – это созидательный процесс, духовный процесс, их задача - помогать человеку быть лучше, быть умнее, мудрее, здоровее. В какой бы отрасли человек ни работал - учитель, доктор. И на религии создавать партийную волну - это значит использовать чувства верующих. Религия - это громадное многообразие мнений, видов. Ее нельзя упаковать в отдельную партию. Религия облагораживает все уровни, весь спектр занятости людей, как по широте, так и с самого верха до самых низов.
20.04 03:08
