«Мы ликвидируем большую часть торговых рынков в Москве, уже заканчиваем эту работу», — заявил Сергей Собянин в ноябре прошлого года, облетев на вертолете территорию Новой Москвы. Масштаб предстоящей работы поразил мэра: «Огромные, страшные, бесхозные, дикие рынки. На них даже сверху страшно смотреть». В разгар предвыборной кампании, в августе, тема рынков и связанных с ними нелегальных мигрантов вышла на первый план: общественность возмутила драка торговца из Дагестана с офицером полиции на Матвеевском рынке. Власти провели несколько рейдов по рынкам и поместили нелегальных мигрантов в депортационные лагеря, о проблеме мигрантов пространно высказались все кандидаты в мэры Москвы, а Собянин в интервью «Ведомостям» особо поставил себе в заслугу закрытие 30 «немаленьких столичных рынков».
В 1998 году в Москве было 240 рынков, осталось только 52. Торговцы пишут открытые письма во все инстанции: рынки дают десятки тысяч рабочих мест, чиновники обещают торговцам другие точки в капитальных строениях, но их не хватает на всех. Самый масштабный пример «великого переселения» — это когда часть торговцев с Черкизовского рынка перебралась на спешно реконструированный «Садовод» и в ТЦ «Москва», принадлежащие совладельцам Черкизовского Зараху Илиеву и Году Нисанову. Розничные рынки дают около 20% в обороте московской розничной торговли. Стоит ли их закрывать?
Вот несколько примеров того, как обращаются с рыночными торговцами в других городах.
Буэнос-Айрес
Аргентина
Трудно поверить, что еще 30 лет назад на месте крупнейшего в Аргентине рынка Ла Салада были лишь пустующие здания. Когда-то на берегах реки Риачуэло на юге Буэнос-Айреса было несколько бальнеологических курортов — здесь выходят на поверхность источники минеральных вод. В XX веке Риачуэло очень загрязнилась, курорты закрылись, бассейны стояли заброшенными.
В 1991 году президент Карлос Менем распорядился жестко привязать курс песо к доллару. Эта мера помогла остановить галопирующую инфляцию, однако снизила конкурентоспособность аргентинских производителей. Владельцы частных швейных мастерских, преимущественно эмигранты из бедной Боливии, решили торговать сами и заняли территорию возле заброшенных курортов на Риачуэло. А несколько самых предприимчивых бизнесменов выкупили землю, наняли охрану и стали сдавать в аренду торговые места. Так было и в России: рыночная торговля обживала заброшенные монументальные сооружения бывших фабрик и спортивных объектов.
Сегодня Ла Салада — это 30 000 торговых точек и ежедневный оборот около $50 млн. Основу ассортимента составляет одежда, например Nike или Adidas, большую часть которой шьют прямо на месте. Торговцы даже не скрывают, что продают контрафакт. «Человек, который покупает футболку с надписью Nike за 10 песо (около $2), никогда не купит такую же за 500 песо в торговом центре, ему тогда будет нечего есть», — цитирует Fortune одного из владельцев Ла Салада Хорхе Кастильо. По словам Кастильо, к нему ни разу не поступали жалобы от владельцев брендов — неформальная торговля дает дополнительную рекламу. Другие производители одежды упрекают торговцев Ла Салада в неуплате налогов, но те объясняют низкие цены отсутствием посредников.
Представители общественности возмущаются, что на рынке используется фактически рабский труд мигрантов из Боливии, однако власти не спешат принимать меры. Организаторы рынка дают заработать 6000 человек охранников, уборщиков и так далее, не считая арендаторов и продавцов в торговых точках.
В конце лета Кастильо презентовал новый торговый комплекс на 600 торговых точек в провинции Мендоза, недалеко от границы с Чили, в планах — открытие еще трех рынков в разных районах страны.
Мехико
Мексика
В Мексике традиция торговать в определенные дни под открытым небом (такие рынки-ярмарки называются тиангуис) тянется, не прерываясь, фактически со времен индейцев. Один из самых старых рынков Большого Мехико начал работать в 1491 году, в небольшой деревне Куаутитлан на торговом пути на север. Сегодня рынок занимает 25 га в черте агломерации, здесь работает 7500 торговцев, которые успешно сопротивляются намерениям властей выселить их подальше за границы города.
Тиангуис — пестрое сборище людей, они перегораживают улицы и налаживают временные торговые точки (этим, кстати, мало отличаются от европейских торговцев на рынках выходного дня). Кроме них, в больших и малых городах Мексики работают принадлежащие местным властям центральные рынки.
Там продают в основном продукты.
В Мехико сегодня 317 таких фиксированных рынков, многие имеют капитальные строения.
Рынок Абелардо Родригез Маркет был построен в центре столицы в 1934 году. Чтобы приучить мексиканцев к новым стандартам торговли, рынок сделали огромным (площадь 12 450 кв.м), открыли медицинский центр и даже библиотеку. Однако основная достопримечательность — фрески, которыми расписали стены здания студенты Диего Риверы под его руководством. Правда, в течение века за фресками никто не ухаживал, а землетрясение 1985 года нанесло им большой урон. Торговцы несколько раз предлагали реставрировать росписи, но работы начались только в 2008 году. Другая проблема когда-то новаторского продуктового рынка — все подходы к нему заполонили нелегальные торговцы.
В Мексике признают, что рыночные торговцы не платят налогов и арендной платы и только раздают взятки чиновникам. Крупные рынки могут не только перекрывать улицу, а занимать до трех полос шестиполосного шоссе. Полиция бессильна выявить на людных рынках торговцев наркотиками, крадеными вещами и даже автомобилями. Однако 600 ассоциаций рыночных торговцев, контролирующих юбб зарегистрированных рынков-тиангуис, дают работу 130 000 жителей мексиканской столицы. Кроме того, рынки в Мексике считаются частью культурного наследия и привлекают туристов.
Будапешт
Венгрия
«РЫНКИ — это мост между капитализмом в прошлом, «теневой экономикой» коммунистического периода и капитализмом нынешним», — написали в работе «Развитие рынков под открытым небом в Восточной и Центральной Европе» венгерские ученые Эндре Сик и Клэр Уоллес. Они изучили процесс возникновения барахолок на улицах городов когда-то входивших в советский блок стран.
Обнаруживается много общего: и в России, и в Венгрии, например, власти запрещали спекуляцию и не возражали против колхозных рынков. И там и там существовала подпольная торговля западными товарами, которые привозили из командировок или туристических поездок. Роль первых рыночных торговцев, которую на территории России выполняли выходцы с Кавказа и из Закавказья, в Венгрии досталась полякам, к которым никто не испытывал неприязни. Помогло венгерским рынкам и то, что до Второй мировой войны страна не знала социализма, в ней работали ярмарки выходного дня, практически все жители обладали начальными навыками торговли и знали, в каком районе какой товар стоит искать. Все это позволило быстро наладить пришедшие в упадок при «народной демократии» экономические связи.
Крупнейший в Будапеште рынок под открытым небом находится в районе Йозефварос, на территории, арендованной у железной дороги. В 1999 году группа венгерских ученых под руководством Эндре Сика глубоко исследовала феномен стихийных рынков: уже тогда рынок в Йозефварос посещали 2,7 млн человек в год, площадь его превышала 12 000 кв. м, а годовой оборот Сик на основе опросов большого количества торговцев и покупателей оценил в $88 млн рублей. Черкизовский рынок и «Лужники» уже тогда, возможно, зарабатывали значительно больше, но оптовики на Йозефварос обслуживали торговцев десятимиллионной Венгрии, а в московские «Лужники» и на Черкизовский приезжали за товаром люди из всех регионов 140-миллионной России.
Большая часть торговцев — китайцы и вьетнамцы. «Некоторые из них даже говорят по-венгерски», — иронизирует в своей работе, посвященной развитию венгерских рынков, Эндре Сик. В 2000-х годах рынок Йозефварос стал называться «Рынок четырех тигров», а социологические исследования зафиксировали, что доля китайского населения в районе Йозефварос превышает 7%, в то время как в среднем по Будапешту этот показатель равен 3%. Китайские бизнесмены построили в округе несколько бизнес-центров и торговых центров, став заметными инвесторами.
Пять лет назад местные политики стали требовать закрыть рынок, который в значительной части состоит из знакомых нам по Черкизовскому контейнеров, однако пока он продолжает работать.
В России власти действуют более решительно: закрытие Черкизовского и десятков других рынков уже привело к тому, что площадь подконтрольных бизнесменам Зараху Илиеву и Году Ни-санову торговых комплексов «Москва», «Садовод» и других приближается к 1 млн кв. м. Формально это капитальные строения, имеющие стены и крышу, но внутри те же двухъярусные торгово-складские точки, узкие коридоры, толчея и объявления на китайском.
20.04 14:00
