Что произошло за последние дни в административном центре ГБАО? Рассказывает корреспондент «АП».
Корреспондент «АП» оказался в Хороге утром 25 июля. На следующий же день после первого штурма. Хотя, на тот момент телефоны в ГБАО уже были отключены, но уже в дороге стала появляться отрывочная информация о событиях.
Чаще всего говорили о пограничнике Толибе Аёмбекове, люди которого обвинялись в убийстве генерала Абдулло Назарова и командирах Ёдгоре Мамадасламове, Имумназаре Имумназарове и Мухаммадбокире Мухуммадбокирове.
Было очевидно, что в ГБАО стягивается новые силы, позади нас ехали КамАЗы с военными.
В Рушане, где уже прервалась вся связь с внешним миром, и который был полностью оставлен без электричества, местные жители сказали, что слышали, что сзади также едет тяжелая техника.
В районе Ёмча дорога была перекрыта глыбами камней. Как оказалось это дело рук местных жителей, которые таким образом решили приостановить тяжелую технику. Легковые машины могли объехать это место по узкой горной дороге. Других препятствий на пути не было, до самого Хорога.
Здесь при въезде в центр, в районе Сельхозтехники поперек дороги стоял БМП, но проверив машину, нас пропустили дальше. Недалеко от него в районе Гулакен дорога была перекрыта уже срубленными деревьями – тоже инициатива местных жителей.
Такая же ситуация была и в самом центре, прямо у здания администрации области.
Хорог после штурма
В то утро город был еще не так многолюден, но все выглядели подавленными. Такого штурма мало кто ожидал.
По словам жителей, бои начались в 3.50 утра и продолжались без остановки до 18.00, пока не было объявлено о прекращении огня. Самые сильные бои по их словам шли в микрорайонах Бархорога и УПД, где проживали Мухаммадабокиров и Имумназаров.
Заметим, что ни тот, ни другой на тот момент официально в причастности к убийству генерала не обвинялся.
Кроме того бои были в районе Хлебзавода – место жительства Толиба Аёмбекова и соседнем микрорайоне Безмеч. Кратковременные бои были и в районе областной больницы.
Люди говорили о том, что от снайперских пуль погибли мирные жители, в том числе школьники, студены и старики. Кто-то выходил по нужде, кто-то просто посмотрел в окно. Кстати, двое из них были убиты утром 25-го июля, в момент, когда уже было объявлено о временном прекращении огня.
Со стороны УПД стали спускаться женщины, кто-то напротив, подняв белый флаг направлялся туда, чтобы узнать о судьбе своих родных. По словам тех, кто возвращался, в микрорайоне было много трупов.
С Бархорога утром никого не было видно. Никто не рисковал ходить туда, или приходить оттуда, так как вдоль дороги в Бархорога на горах были расположены снайперы, и люди боялись попасть под их обстрел.
Ближе к 10 часам город немного оживился, а через некоторое время к центру с разных сторон стали подтягиваться толпы людей на митинг.
Сначала на трибуне появились представители духовенства города. Они сообщили, что договорились с военными и силовыми структурами, что они обеспечат коридор для мирных граждан, чтобы они могли забрать тела своих погибших, большинство из которых лежат уже почти сутки и предали земле.
Кодир Косим: Я не держусь за место
После этого на трибуне появился председатель области Кодир Косим. На него обрушился град критики. Люди говорили, что это он допустил в своем городе кровопролитие. Кто-то даже пытался ударить его, но этого человека сдержали.
В свою очередь председатель сказал, что готов нести ответственность, и он не держится за это кресло. Если его вина во всем этом будет доказана, он готов отдать свое место тому, кто может быть лучше него.
- История покажет, кто был прав, а кто виноват в случившемся. Сейчас не время выяснять, кто прав, а кто виноват, сейчас нужно принять все меры для того, чтобы мы похоронили погибших, которые лежат много часов. Это может привести к распространению эпидемии. Мы должны открыть все дороги, магазины, рынки, чтобы народ не остался без продовольствия. Уже есть факты мародерства, нужно предотвратить и это (информация о мародерстве не подтвердилась, - прим. автора ). Нужно принять все меры, чтобы приостановить кровопролитие - сказал К.Косим…
В итоге было принято решение о создании группы из 20 человек, которая станет посредниками между борющимися сторонами и будет вести переговоры с воюющими сторонами по налаживанию конфликта. В группу также вошел корреспондент «АП».
После митинга председатель и члены группы зашли в зал заседания городской администрации. Вопрос захоронения тел уже был обсужден, далее нужно было решить вопрос открытия дорог. Кроме этого нужно было решить вопрос выдачи лиц, обвиняемых в убийстве генерала Абдулло Назарова, а после этого из гор будут выведены все войска.
В свою очередь члены группы сообщили, что не могут гарантировать выдачу этих лиц, но будут стараться этому способствовать. Но открыть дороги они могут лишь после того, как с гор будут отозваны все снайперы и войска.
Во время собрания поступил звонок от президента страны, которому председатель доложил, что ситуация в Хороге под контролем, и население согласно пойти навстречу власти и очистить дороги и способствовать скорейшему достижению мира. После разговора председатель области озвучил решение президента о полном прекращении огня в Хороге.
Тем не менее, потом К. Косим сообщил жителям, что снайперы с гор не будут сняты, пока не будут сданы преступники.
Одна из женщин в ответ заявила, что условия, которые ставят силовые структуры, невыполнимы и даже абсурдны. По ее словам, если раньше структуры требовали выдачи только четырех человек, причастных к убийству Назарова, то потом стали требовать выдачи и других людей, совсем к этому непричастных. В их число, попал ее сын, который уже давно находится в Москве.
- На каком основании моего сына вносят в этот черный список? Чего они от нас хотят? – сказала женщина, на что председатель ей ответил, что, значит, она не смогла правильно воспитывать своих детей.
- Я хорошо воспитывала своих детей, и горжусь ими, но даже если бы было не так, это не повод вводить войска и убивать нас всех, - ответила женщина.
Своими глазами
После собрания жители разделились на группы и направились в районы боевых действий. Мы направились в район УПД, где, оказалось больше жертв – 11 человек, и все они мирные жители. Как удалось узнать, в районе Хлебзавода и Безмеч погибло 3 мирных жителей, в районе Бархорога двое. Так же в этот день были похоронены трое человек, которые воевали против правительственных войск.
Пройдя по микрорайону УПД можно было увидеть много обстрелянных жилых домов и машин. На дороге стояла сгоревшая тангемка, которую по утверждению жителей, сбил БТР. Водитель и пассажир погибли сразу же.
Здесь также был взорван Пикап с пулеметом, принадлежавший правительственным войскам.
Жители показали нам джамоатхону (молебный дом), который был обстрелян со всех сторон. По их утверждению здесь тогда уже собралось несколько человек на молитву, в основном старики и пожилые женщины, которых потом с трудом оттуда вывели.
Как оказалось, джамоатхона попала под обстрел из-за того, то рядом по соседству находится дом Имума Имумназарова.
От его трехэтажного дома осталось лишь два этажа. Жилище было взорвано, но его и его семьи там не оказалось. Недалеко от дома, прямо под окнами джамоатхоны стояли две его машины, которые по утверждению жителей были заминированы.
- Я сам видел, как были заминировали эти машины. Это сделали двое человек, и говорили они по-русски. Один другому говорил: «давай скорее и уходим (на самом деле здесь был использован нецензурный глагол – прим. ред.) отсюда». Мне кажется, это были наемники, потому что другие военнослужащие говорили на таджикском языке, - считает мужчина.
Аналогичная ситуация была и в Хлебзаводе. В Бархорог мы в тот день не попали. Дорога туда даже после объявления о полном прекращении огня оставалась рискованной.
Опять будет штурм?
Кстати, несмотря на заявление президента о полном прекращении огня, вечером того же дня появилась информация о том, что в городе опять будет проведен штурм и на этот раз крупномасштабный, для чего уже прибыла техника и дополнительные силы. Сообщалось, что это произойдет либо ночью, либо утром следующего дня – 26 июля.
Утром в четверг народ долго не решался выйти на улицу, так как ходили слухи, что штурм начнется в 8 утра. Но в это время опять начались переговоры активистов города и руководство области. На этом собрании должен был участвовать и корреспондент «АП», однако его принципиально не допустили туда представители местных властей. Пришлось ждать участников собрания, чтобы узнать о результатах. Как оказалось, они все направлялись в один из батальонов Минобороны на встречу с министром обороны и руководителями силовых структур республики.
По выходу я попыталась задать председателю несколько вопросов.
- Скажите, действительно ли будет штурм?
- Есть такая вероятность. Органы не уедут, пока не получат этих преступников и не будет сдано оружие. Операция началась именно ради этого, они не могут уехать ни с чем.
- Скажите, а вы знали о предыдущем штурме?
- В ночь на 24 июля мы до 12 ночи вели переговоры, и практически достигли договоренности, но в самый последний момент что-то случилось, и эта сторона (местных формирований) отказалась выполнять условия. Потом был штурм.
- А кто дал команду о штурме, кто за него отвечает?
- Я не знаю.
- Тогда может как председатель города вы в курсе, почему жителей Хлебзавода просили эвакуироваться, а жителей других массивов нет? Почему так случилось?
- Когда был митинг, мы говорили о том, что если преступники не сдадутся, силовые структуры будут вынуждены взять их силой…
- Но эти преступники предположительно находились в районе Хлебозавода, зачем штурмовать Бархорог, УПД и Безмеч?
- Вы задаете провокационные вопросы, я не буду на них отвечать…
- Вполне нормальные вопросы…
- Нет, вы специально задаете провокационные вопросы, чтобы очернить власть. Почему вы ничего не спрашиваете у боевиков?
- Откуда вы знаете, что не спрашиваю? Я с ними говорила, и если вас что-то интересует, я могу поделиться, но только тоже ответьте на мои вопросы…
- Я не буду отвечать на ваши вопросы…
После этих слов К. Косим сел в машину и поехал в батальон Минобороны. Попытались попасть и мы, чтобы задать эти и другие вопросы военным руководителям. Однако на входе председатель лично заводил людей, но корреспондента «АП» не пропустил.
Заметим, что предпринимались и другие усилия, чтобы ограничить утечку информации из области. Этим же можно объяснить все попытки сотрудников структур комитета национальной безопасности изъять телефоны спутниковой связи, которая имелась у нескольких людей в городе. А так же закрыть те немногие каналы интернета, которые еще работали в городе.
Позиция обороны
Корреспондент «АП» действительно встречался с некоторыми людьми, которые в тот день стали воевать с правительственными военными. Они не называют себя сторонниками Т. Аёмбекова или какой-либо другой группы. Один из них сообщил, что в прошлом он был одним из боевиков оппозиции, но после того, как война закончилась, он полностью перешел к мирной жизни. Не входил ни в одну группу, не поддерживал отношения с оставшимися командирами, но сейчас был вынужден взять в руки оружие, чтобы защитить мирное население.
- Я не защищаю чьи-то интересы. Мне все равно, если захотят взять Толиба и его ребят. Ради них я в жизни не возьмусь за оружие, это их проблемы. Но дело обернулось так, что власть, чтобы установить здесь свой контроль, сделала жертвами мирных жителей, а этого как сын этой земли я допустить не могу. Я не позволю, чтобы на этой земле была пролита кровь моих братьев и сестер, пусть даже это будет стоить мне жизни. Своими действиями власти вынудили меня взять оружие в руки, вся ответственность за кровь, которая здесь была пролита, лежит на ней, - говорит один из воюющих.
При этом он сообщил, что во время боев они захватили троих солдат. Двоих, в связи с тем, что они были ранены, они вернули правительственной стороне. Один из них до сих пор находиться у них.
- Это были совсем юные ребята, новобранцы, которые совсем не имеют какой-либо военной практики. По их словам, им не сообщили, что они едут воевать, а сказали, что едут на службу. Во время перестрелок они получили ранения, но мы не смогли их отвезти в больницу, так как дорога туда была заблокирована. Мы связались по рации с той стороной и стали требовать обменять их на наших пленных, но нам сказали, что мы можем оставить этих людей себе, что они им не нужны. При этом они почему-то тупо смеялись. Мы отвезли их домой к местному врачу, который обработал их раны и оказал медицинскую помощь. Но их раны были серьезными, и мы попросили местных жителей передать их той стороне, так как им уже нужна была серьезная медицинская помощь. Одного пока держим, но уход за ним надлежащий, никто его не трогает, не бьет. Обращаемся с ним как с братом, - говорит наш собеседник.
Он согласился проводить корреспондента «АП» к солдату. Когда мы вошли в дом, в котором он находился, тот спал. Рядом стоял стол с недоеденной едой. Молодой парнишка, как выяснилось 19 лет, был в некоторой растерянности. По его словам, он служит в одной из военных частей города. На службе находиться уже 9 месяцев. 24 июля им сказали собраться и занять позицию в одном из городских районов. При этом его сопровождали два прапорщика, офицер и спецназовец. По его словам, спецназовец и один из офицеров были убиты там же, двое его товарищей были ранены.
- Мне сказали стреляй, но я не смог, и сказал прапорщику давай сдадимся.
- Почему не смог?
- Я впервые держу оружие в руках, я никогда не стрелял.
- А что вам сказали в части, с кем вы должны воевать?
- Нам ничего не говорили. Лишь дали команду стрелять в тех, кто будет с оружием, а людей без оружия не трогать.
Кстати, по словам боевика, именно в связи тем, что в бою были в основном такие молодые ребята, которые практически не умели воевать, им удалось их разоружить и забрать их оружие себе. Так же он утверждает, что молодых ребят больше используют как мишени.
- Как это делается? Один снайпер берет с собой нескольких малоопытных солдат и велит им стрелять в нас, сам стоит немного в стороне или сзади, и когда мы открывает огонь по ним, он открывает по нам, но молодые солдаты до этого уже погибают или получают ранения. Они не только нас губят, но и своих же … Это совсем юные ребята. Я дал слово этому парню, что после того, как все это закончится, мы его отправим прямиком к его родным, а не его командованию,– говорит наш собеседник.
- Если думаете, что сделаете ему добро, то вряд ли получится, его могут обвинить в дезертирстве…
- Это уже его проблемы. Главное мы отдадим его родным целым и невредимым…
Когда мы его окружили, он сказал, братья, мы все мусульмане, не убивайте. И он прав, он для нас действительно брат, сын, и не он виноват, во всем этом. Он просто щит для элитных …Вы можете взять адрес его родных, и после того, как все закончится проверить и спросить его как мы с ним обходились, - говорит наш собеседник…
24.04 09:01
