Дочь иранского политэмигранта, таджикская Мельпомена, тетя, рассказывающая в телеэфире сказки на ночь, мать выдающегося драматурга… Накануне 80-летия заслуженной артистки республики, актрисы драмтеатра им. Лахути Фотимы Гулямовой мы решили навестить ее.
Дочь «врага народа»
- Я читала в одном из ваших интервью, что ваш отец был иранцем. Как он попал в Таджикистан?
- Мой отец Хасан Гуломзода приехал в СССР в 1924 году после того, как на советскую сторону перешел известный поэт и общественный деятель Абулькасим Лахути. Они вместе сражались в составе вооружённых отрядов против шахского режима в Иране, поэтому из-за политических репрессий были вынуждены покинуть родину и обосноваться в стране Советов. Я была первенцем в семье, поэтому отец рассказывал мне, как совсем молодым, 18-летним солдатом приехал с большой группой земляков в Таджикистан, так как, кроме родного персидского, не знал никакого языка, как был назначен красным командиром и воевал против басмаческих банд Ибрагимбека, как создавал первые школы ликбеза в южном регионе республики. Оказывается, мой отец был основателем Аралского района (бывший Куйбышевский, ныне – район А.Джами Хатлонской области, – прим. ред.). Об этом факте мы узнали позже, через много лет, когда нас пригласили на празднование юбилея района и даже показали школу, фундамент которой заложил Хасан Гуломзода. По рассказам отца, он попадал в засаду банды Ибрагимбека дважды, но каждый раз спасался из его рук, поэтому прослыл неуловимым, и за его голову главарь басмачей обещал 2 миллиона тенге. Однажды Ибрагим-бек, встретившись случайно на горной тропе с Хасаном, сказал ему: «Ладно, эти босоногие дерутся за землю, а у тебя какие интересы? Ведь это не твоя родина, чужеземец», на что отец ответил, что будет бороться за свободу таджикского народа до конца. Однажды был случай, в кишлак, где отец обучал грамоте детей, прибыли басмачи. В надежде на спасение, отец забежал в первый попавшийся дом на окраине села, где в этот момент женщины проводили религиозное мероприятие. Он попросил помощи, и женщины быстро набросили одеяла на него, а сами сели вокруг него и стали плакать. Когда ворвались басмачи и спросили, в чем дело, женщины поведали, что умер сын хозяина дома и они его оплакивают. Так отцу удалось избежать смерти. После ему было наказано днем прятаться в зарослях камыша, а по вечерам ликвидировать безграмотность. Кстати, отец был соратником Нусратулло Махсума и Шириншо Шотемура, которые, поручая ему серьезные задания, были довольны его исполнительностью. Однажды после очередного бесчинства басмачей около 700 домохозяйств в одночасье покинули родные дома и перешли на афганскую сторону; хотя они уважали отца, он не смог их остановить. Позже его назначили уполномоченным комиссаром в Шахринавском районе, он там женился, и родилась я, которую он назвал в честь своей матери. В 1937 году отца обвинили в том переходе семей в Афганистан, признали «врагом народа» и даже хотели расстрелять. Но по воле случая он остался жив, отсидел какой-то срок, был реабилитировал и до конца жизни проработал в Шахринавском районе.
Через тернии
- Интересная судьба. Но как вы, сельская девушка, вдруг решили стать актрисой? Или это была воля отца?
- Наоборот, отец не хотел, чтобы я стала актрисой. Может, развитию способностей помогли уроки русской литературы в школе, где наша преподавательница так вела урок, что мы «уходили» в мир мечтаний и грез. Например, рассказывая о творчестве Лермонтова, она рисовала на доске горы, на вершине скалы домик, а там человечка - как вы догадались, самого поэта, - а внизу бушует река. «Так появилась поэма "Мцыри"», - рассказывала она увлеченно. А когда рассказывала о Маяковском, она залезала на табуретку, будто сам Маяковский, и в его манере декламировала стихи. Как было не влюбиться в литературу и искусство? Я активно участвовала во всех школьных и районных мероприятиях, даже директор школы видел во мне будущую актрису. Но в 50-х годах прошлого века на селе люди в большинстве своем были со старыми предрассудками, образованных девушек в то время не сватали и видели в них угрозу подражания. Наперекор традициям папа разрешил мне и моей младшей сестре Соджиде учиться дальше. Полгода проучилась на химико-биологическом факультете Душанбинского пединститута, пока в мою жизнь не вмешались люди, решившие мою дальнейшую судьбу. В Сталинабад приехала из Москвы женщина и стала набирать группу таджикских студентов для обучения в ГИТИСе – Институте театрального искусства им. Луначарского. Когда она спросила, хочу ли я стать актрисой, вспомнив про отца, я сказала категоричное «нет!», а сама расплакалась. Для того чтобы уговорить отца отпустить меня в Москву, пришлось обмануть, что я буду учиться на востоковеда.
- Отец смог вас простить потом?
- Он узнал о моем выборе случайно. Во время учебы в ГИТИСе, где со мной учились Тамара Абдушукурова, Носир Хасанов, Марьям Исаева, Турахон Ахмадхонов, Хабибулло Абдураззаков, а позже присоединился Хошим Гадоев, я училась хорошо и получала Сталинскую стипендию, часть которой умудрялась даже отсылать родным. Однажды обо мне разместили большую статью с фотографией в газете «Советский Таджикистан», которую прочел отец. Он был так шокирован таким обманом, что даже заплакал от обиды. Спустя годы все-таки простил. Во время учебы я и мой однокурсник Хабибулло Абдураззаков полюбили друг друга и поженились. В 1959 году у нас родился первенец - Барзу. Временно я оставляла его в доме малютки №8, в перерывах между занятиями каждые три часа я бегала его кормить. После окончания института год проработала в Ленинабадском музыкальном театре им. Пушкина, потом переехали в Душанбе, перешла в драмтеатр им. Лахути. С 1961 года по настоящее время я числюсь актрисой этого театра, занимаюсь педагогикой. За весь этот период сыграла много ролей в спектаклях и горжусь, что никогда у меня не было провалов. Мне аплодировали на сценах Москвы, Парижа, Санкт-Петербурга.
Тяжелые годы
- Вы играли Гонерилью в «Короле Лире», Гурдофарид в «Рустаме и Сухрабе», Нигину в «Рудаки», Аманду в «Стеклянном зверинце». Но это были спектакли. Почему вы редко снимались в кино, в то время как ваши коллеги по театральному цеху успевали везде?
- У нас с мужем за это время родилось еще двое детей: сын Шахбоз и дочь Шахноз. Так получилось, что мы с мужем расстались… Вся забота о детях легла на мои плечи. Пока дети были маленькими, я не могла ездить в длительные съемочные экспедиции. Хотя ко мне поступали серьезные предложения сниматься от Бориса Кимягарова и Тахира Собирова. Понимала, что прежде всего я – мать, а потом уже актриса. Для меня самым главным было хорошее воспитание моих детей, чтобы они жили в достатке. Я до сих пор не понимаю, что такое женский эгоизм, как можно думать о себе? Днем играла на театральной сцене, по ночам писала сценарии для телевизионных театральных постановок, много лет на таджикском телевидении вела передачу «Хоби ширин, хурдтаракон!» («Спокойной ночи, малыши!»). Так я смогла поставить на ноги детей, дать им хорошее образование.
Когда дети подросли и обзавелись семьями, появились другие проблемы. В 1995 году у нас произошло огромное горе: в автокатастрофе погибла моя единственная дочь. У нее остались двое маленьких детей, которых я взяла под свою опеку и вырастила. Поэтому сниматься в фильмах я начала, будучи уже бабушкой и играя роль бабушки. Это был фильм Далера Рахматова «Овора», который получил несколько престижных наград на различных кинофестивалях, в том числе я получила Гран-при за лучшую женскую роль.
Благодарный сын
- Наверное, в вашей жизни наступил момент, когда вас стали узнавать не только как известную актрису, как таджикский вариант российской «тети Вали» на «Спокойной ночи, малыши!» по телевизору, но и как мать выдающегося таджикского драматурга и режиссера Барзу Абдураззакова. Как вам такая слава?
- Знаете, Барзу – необыкновенно хороший человек, у него чистое сердце, искренние помыслы. Эту оценку я даю не как мать, а как сторонний человек. Кстати, как актриса, я играла седьмую женщину в его «Исповедях» и ездила на гастроли. Признаюсь, с малых лет старалась вложить в него все самые лучшие человеческие качества, но его природная одаренность и талант - это уже от Бога! Я горжусь своим сыном и всегда буду его поддерживать. Хотя не все гладко в его творчестве. Как-то один из высокопоставленных чиновников открыто заявил мне: это я сама виновата, что мне не присваивается звание народной артистки, так как, по его мнению, плохо воспитала сына Барзу, не остановила его, когда он давал свои интервью с критикой верхов… «Я не нуждаюсь в этом звании, - ответила я тогда ему. - Народной я стала давно, и без вашего звания!».
Последние несколько лет я сильно болею, были моменты, когда не могла встать с постели. Барзу для меня стал настоящим посохом. Каждое утро он умывал меня, кормил. И сейчас просыпаюсь от его ласковой заботы: «Мама, как вы? Что вам принести?». И так целый день, каждые полчаса. Ничего не дает по дому делать. А когда он находится за пределами страны, каждый день по нескольку раз справляется по телефону обо мне. Он такой внимательный! Такой сын, по мнению моих подруг, редкость в наши дни.
Испытать славу
- Фотима-апа, если бы жизнь повернуть вспять, вы бы снова стали актрисой или как?
- Ничего бы не меняла. Не смогла бы работать в другом месте. Все мои роли на спектаклях, крики «Браво!», море цветов на сцене – я все это испытала, попробовала эту сладость, славу и известность. Это, пожалуй, были самые счастливые моменты в моей жизни.
23.04 18:40
